Черная вдова - Гала Григ

Ехали молча. Жанна перебирала возможные варианты важных вопросов, которые нельзя обсудить в офисе. Остановилась на секретах новой линейки духов, разработками которых могли интересоваться конкуренты.

Буравский молчал по привычке. Он был неразговорчив по природе. К дамским угодникам его причислить было невозможно. Безусловно, поддерживать беседу с Жанной ему придется. Но под чашечку кофе, как думал он, разговор будет естественнее и непринужденнее.

Он галантно открыл дверцу и, подав руку Жанне, помог выйти ей из машины. Она отметила, что при этом в Буравском невозможно было заметить ни капельки смущения. Этот факт еще больше расположил ее к Вадиму. После смерти Олега любое внимание со стороны мужчин было ей неприятно и даже вызывало агрессию.

Кафе действительно оказалось уютным, тихим и располагало к спокойной беседе. Сделав заказ, Вадим Кириллович без предисловий приступил к главному разговору.

— Жанна Гавриловна, я без вступления скажу, что меня волнует, — Жанна удивленно приподняла брови. А Вадим продолжал:

— Понимаю: ваше состояние вызвано трагическими обстоятельствами. Но нельзя так безответственно относиться к своему здоровью.

— Это какая сорока вам на хвосте принесла, не Марина ли? Я прекрасно себя чувствую. И не нуждаюсь в сочувствии, — она даже привстала с целью покинуть кафе.

Буравский уверенно взял ее за руку:

— Постойте. Выслушайте меня. А дальше поступайте, как знаете.

Жанна почему-то согласилась остаться. Правда, во взгляде, которым она одарила Вадима, было возмущение: — И что они все лезут ко мне! Анита, Марина, Лариса в один голос твердят все о том же. Но вслух произнесла:

— Я что, выгляжу нездоровой?

— Не совсем так. Просто ваше подавленное психологическое состояние беспокоит ваших друзей. Да, признаюсь, сам я как-то не придавал этому значения. Но разговор с Чижовой несколько дней назад заставил меня понаблюдать за вами. Она права. Извините, я буду откровенен. На вас больно смотреть. Вы, сильная женщина, вызываете только жалость. Это вам нравится? И ведь никто вам об этом не скажет прямо.

Жанна поникла. Она не ожидала такой критики. Не думала, что вид ее настолько плачевен. Была убеждена, что ей удается создавать впечатление человека, справившегося с горем. Что угодно, только не жалость к себе. Но вопреки своей установке на успешность и «все хорошо», она вдруг расплакалась.

Вадим подал ей салфетку:

— Надеюсь, это слезы облегчения. Но успокойтесь. Передо мной не надо играть роль. Будьте сами собой. Я понимаю, что вам тяжело. Утрата слишком тяжела. Не многие мужчины могут с достоинством выйти из такой ситуации. А женщинам, с их особой чувствительностью и эмоциональностью, тем более не справиться с утратой любимого человека без помощи специалистов.

— Опять психотерапевт? — вопрос сопровождался всхлипываниями, но в нем была еле заметная ирония.

— Почему нет? Не надо думать, что все психотерапевты шарлатаны. Прошлый опыт — не закономерность. Не доверяете здешним специалистам — поезжайте за границу. Вы можете себе это позволить.

Жанна успокоилась. Откровенность Вадима позволила реально оценить ситуацию. До сих пор никто не говорил ей, что она вызывает жалость. Поэтому она заблуждалась, считая, что ей удается маскировать свое истинное самочувствие.

Погрузившись в депрессию, она до сих пор так и не сумела вернуться к обычной жизни. Одинокие вечера, которые она коротала с Ларисой, а затем мучительная бессонница с воспоминаниями об Олеге — вот все, что составляло ее существование, не считая времени, проведенного на работе.

— У вас есть кто-то на примете? — спросила Жанна Буравского.

— Я бы не хотел никого вам советовать, чтобы у вас не возникло сомнений.

— Нет-нет. Я почему-то уверенна в вашей честности и искренности. Иначе не доверила бы вам дела компании.