Взяв влажные салфетки, которые Алихан, бросил рядом, достав их из бардачка, я наспех приводила себя в порядок. Я злилась сама на себя, пока муж ходил за нашей обувью, оставленной на берегу. Только почувствовав влагу межу ног, я вспомнила, что уже второй день пропустила прием противозачаточных таблеток! И даже не сказала мужу об этом! Не предупредила о том, что есть риск! Вместо этого я льнула к нему, как кошка в период течки, совершенно потеряв голову!

И – самое ужасное! – мне совершенно не было за это стыдно! Мне было слишком хорошо, чтобы винить себя в слабости и в податливости. Видимо, мне просто придется смириться с тем, что Алихан был и навсегда останется моей слабостью.

– Спустимся вниз? – заставив меня вздрогнуть, отодвинул муж дверь душевой кабины.

Скрестив руки на груди, я обернулась, негодуя на его бесцеремонность. Хотя, кто бы сомневался, что он воспользуется отсутствием защелки на двери ванной комнаты.

– Я не взяла фен, – попытавшись сделать вид, что не замечаю голодного взгляда мужчины, ответила я. – А если спущусь с мокрой головой, точно подхвачу простуду.

– Хорошо, закажу в номер. Что ты хочешь? Курицу или мясо? – судя по его охрипшему голосу, зря я принимала душ: точно ведь потащит снова в постель.

– Курицу.

К счастью, кивнув, Алихан, наконец, вышел, прикрыв за собой дверь. Я же осталась стоять под душем, негодуя на саму себя.

– Черт! А раньше ты не мог об этом сказать?! – сердито рыкнул Алихан кому-то в трубку. – Уволю ко всем чертям! Как вы могли проморгать сроки?! Я, что ли, должен делать за вас вашу работу?!

Брань продолжалась еще долго, нам даже успели принесли наш поздний обед, за который я принялась, не дожидаясь этого сварливого босса и даже не переодевшись из гостиничного банного халата. Слишком уж аппетитные ароматы исходили от курицы в сливочном соусе.

– Чертовы идиоты! – падая рядом со мной на диван, проворчал Алихан. – Придется завтра вернуться домой.

– Что случилось? – не понимая, почему вдруг расстроилась, спросила я, не донеся вилку до рта.

– Мой придурок-зам проморгал сроки строительства и не продлил его, – взяв меня за запястье и поднося мою вилку к своему рту, ответил муж.

– Я вижу, ты не отличаешься брезгливостью, – скривилась я. – Я только что пользовалась этой вилкой.

– Значит, целоваться со мной можно, а есть одной вилкой – нет? – нахально вздернул он бровь.

– Туше, – закатила я глаза, взяв еще один кусочек курицы той же вилкой и демонстративно отправляя ее в рот.

– Дразнишься, – хмыкнул Алихан, наклоняясь и слизывая соус с моих губ. – Но какая вкусная… – Он прошептал это, отстраняясь и приступая к своей порции, состоящей из стейка.

На удивление, остаток вечера прошел спокойно и даже уютно, мы не ругались и даже не спорили. Словно вернулись в то время, когда встречались и могли часами говорить ни о чем.

Я даже не чувствовала себя виноватой за то, что наслаждалась его обществом и тем, что Алихан всю ночь не давал мне спать, как и обещал…

21

За месяц, который мы провели в доме родителей Алихана, я сотни раз была готова бросить все и уехать. Свекровь вместе с Курбикой настолько доставали меня, что, если бы не поддержка Алихана, я бы точно сорвалась.

Несмотря на то, что я работала наравне с мужем, свекровь требовала от меня готовки в мои дни. А когда я уехала на работу, приготовив обед с утра, заявила мне, что они, видите ли, не едят еду, приготовленную заблаговременно. Еда для этих господ голубых кровей должна быть наисвежайшей. Не знаю, как не вылила тот суп свекрови на голову, когда она, узнав про мои «заготовки» (как она их назвала), истерично потребовала, чтобы я немедленно явилась домой. Эта ужасная женщина при мне же вылила мой суп в мойку и потребовала приготовить нормальный обед. И ее совершенно не волновало, что мы с Алиханом примчались, отменив важное совещание.