Черные горы - Саберхаген Фред

Удар свалил Чармиану с ног и заставил замолчать. Лишь некоторое время спустя она вздрогнула, застонала и села, на этот раз утратив всю свою грацию. Ее волосы больше не скрывали лица. Кровь капала с губ, а на подбородке уже расцветал синяк. Наконец она смогла задать ему вопрос, изумленно и кротко:

— Почему сейчас? Почему ты ударил меня сейчас?

— Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Я мщу по-своему, как ты сказала. Не так, как Сом, не так, как любой другой здесь. — Сжимая рукоятку меча, Чап выглянул из ниши, оглядев спиральную тропу. Пусть теперь нападают на него; он — Чап, сам себе господин, и таким он решил умереть.

Увидев недоумение, написанное на ее лице, он продолжил:

— Ну-ка, тряхни головой и постарайся уразуметь то, что я сейчас скажу. Я не собирался выводить тебя из этого проклятого места. Я должен был разыграть роль придворного шута Сома и Запраноса; таким образом я должен был доказать свое право присоединиться к элите Востока. Им не нужен на службе свободный человек. Они должны располагать людьми, связанными клятвой, раболепствующими, лижущими им задницу. Тогда они откроют своим проверенным рабам секреты власти и двери к богатству. Так они говорят. Лжецы. Насмешники над калеками, обрыватели крыльев у мух. Не знаю, разит ли от Сома смертью — или только лошадиной мочой!

Он почувствовал себя лучше благодаря этой продолжительной речи и еще лучше благодаря действию, непосредственно предшествовавшему ей. Теперь в нише воцарилась тишина. Чап задышал медленнее, а Чармиана — ровнее, к тому же она перестала стонать.

И тут наверху опять послышались лязг и крики — там кипела битва.

Чармиана, почти нормальным голосом, спросила:

— Это Томас напал? Но ведь наши генералы считали это невозможным?

Чап проворчал в ответ что-то неразборчивое.

— Эти, с Запада, причинили мне много вреда, — сказала Чармиана. — Но если бы я могла выбирать, я присоединилась бы к ним, а не к Сому.

— Ты поступила бы мудро, если бы смогла так сделать. Они, на Западе, — живые люди, и многих поверг бы к твоим ногам один взмах твоих ресниц. Что еще?

Какая-то мысль или воспоминание снова вернули выражение удивления на ее лицо.

— Чап… Я никогда не спускалась раньше в эту пещеру — и все же мне кажется, что я была здесь. Происходящее кажется мне знакомым. Извилистая тропа, эти ниши. Звуки, вызываемые проходящими демонами, ощущения, рождаемые ими, чувство безысходности, прежде всего. — Она вздрогнула. — Но как я могу узнавать их и не помнить ясно?

Чап мыслил практично.

— Если ты бывала в этой пещере или видела ее в каком-то видении, тогда припомни выход из нее, которым мы могли бы воспользоваться.

Чармиана бросила на него долгий испытующий взгляд, в котором сквозили остатки былой надменности, но ее изможденное лицо слегка смазало эффект этого взгляда.

— Теперь ты уже закончил мстить мне?

— У меня есть заботы и поважнее. Например, выбраться отсюда теперь, когда загубил свой шанс присягнуть на верность Востоку. Да, я помогу тебе выбраться, если ты поможешь мне. Но только начни снова хитрить, и я сразу сброшу тебя в яму.

Она грустно кивнула.

— Я помогу тебе всем, чем смогу, так как знаю, чего можно ожидать от Сома. Что мы должны делать?

— Ты спрашиваешь меня? Я думал, что ты сможешь припомнить выход из этой дыры. И достаточно быстро. Пока продолжается битва, о нас, вероятно, не вспомнят.

Чармиана уставилась на него с сомнением и беспокойством.

— Я думаю — то ли припоминаю, то ли мне видится — я думаю, что внизу нам не выйти. — Ее голос стал отрешенным. — У основания этой трубы находятся только глухие полости в почерневшей скале. И еще странные огоньки и рычащие демоны. Я хотела было убежать, но отец схватил мою… — Она оборвала фразу, тихонько вскрикнув, ее голубые глаза расширились.