Поспорь на меня - Вера Эн

Катя подобралась, готовясь к бою.

— Меня зовут Катя Сорокина, — напряженно начала она. — Я училась с вашим сыном в одном классе и…

— У меня больше нет сына! — оборвал ее Денис Денисович и бросил трубку раньше, чем Катя успела хоть что-то сказать или сообразить.

Нет больше сына?

У нее потемнело в глазах, а телефон едва не выпал из заледеневших пальцев. Ромка… Ромка…

Руки сами ткнули кнопку повторного вызова — Катя бы не сумела. И какой-то чужой — хриплый, полумертвый — голос потребовал от Дениса Денисовича ответ:

— Что с Ромкой? Он жив? Он?..

Дальше Катя попросту задохнулась. И едва сумела разобрать снисходительные фразы:

— Роман бросил университет и устроился работать в какой-то магазин, — холодно сообщил старший Давыдов. — Нарушил обещание и отказался от фамильной чести. После этого он не имеет права называться моим сыном и носить фамилию Давыдов. Так, надеюсь…

— Да вы что?! — не дослушав, выкрикнула Катя. Гнев прорвался сквозь предыдущий страх и извергся из ее души подобно лаве из вулкана. — Вы совсем рехнулись, что ли?! Какая честь?! Какая фамилия?! — она явно говорила с идиотом и не стеснялась в словах. — При чем здесь институт и обещание? Ромка — замечательный, удивительный, самый честный, самый лучший человек на свете! И вы просто старый дурак, что отрекаетесь от него из-за каких-то своих закидонов! Я думала, вы поддержите его в трудный момент, а вы!..

Голос сорвался вместе с таким же сорвавшимся дыханием. Катя задышала мелко и часто, стараясь хоть немного справиться с собой и обидой за Ромку. Отец, называется! Не разобрался, не поддержал, не расспросил, разумеется, — отрезал и выкинул, будто вышедший из моды мундир за ненадобностью. А Катя еще на своего отца жаловалась! Тот хоть не в глаза от нее отрекся. Да и вообще, кажется, осознал…

— А вы? — неожиданно поинтересовался Давыдов-старший, и Катя только сейчас поняла, что почему-то все еще держит трубку возле уха, хотя давно следовало повесить ее и навсегда забыть о некоем Денисе Денисовиче. Однако вместо этого она уточнила:

— Что я?

— Вы его поддержали? — спросил Давыдов-старший, и из Кати после этого вопроса словно выпустили весь воздух вместо со злостью. Что, Сорокина, нечем крыть? Сама-то еще хлеще этого тщеславного индюка.

— Нет, не поддержала! — выдохнула она. — Я такая же дура, как и вы, сэр! Потому и потеряла Рому. И вы его потеряете. Потому что он и без меня, и без вас справится. А вот мы…

Она замолчала и закрыла свободной рукой лицо. Ждала ли она ответа? Вряд ли. Однако получила.

— Что вы хотите знать? — неожиданно устало спросил Денис Денисович. Катя замерла, не веря собственной удаче.

— Где мне его найти? Мне… очень надо с ним поговорить!

Однако тяжелый вздох объяснил, что она рано обрадовалась.

— Адреса и телефона у меня нет, — ошарашил старший Давыдов, — Рома отказался их давать. Но я попробую узнать. Перезвонить вам по этому же номеру, Катя Сорокина?

Катя подтвердила, что именно по этому, и, только распрощавшись, вспомнила, что хотела вернуть прежнюю симку. Что ж, придется с этим повременить. Впрочем, Ромка все равно не позвонит, а больше звонка она ни от кого не ждала.

— Ну как успехи? — первым делом спросила Сонька, когда Катя появилась на кухне. Она уже совершила набег на местный холодильник и теперь с удовольствием уплетала бутерброд, по размерам ничуть не меньший, чем делала себе Тося Кислицина.

— Весьма спорные, — вздохнула Катя и кивнула на бутерброд. — Чего ты всухомятку? У нас сегодня индейка с гранатом — пальчики оближешь.

— Пальчики я дома оближу, Сорокина, — так и не объяснила свой выбор Сонька. — А пока быстренько расскажи мне, что удалось выяснить, и вызови такси, иначе мой самолет улетит без меня.

— Ты уже обратно в Питер? — расстроилась Катя. — Так скоро? Я думала, погостишь хоть пару дней.