Роза в ее руке - Александра Астафьева

Физическое опустошение отпускало с каждым прожитым днем в этом доме. Свободно дышать было давно забытым ощущением для меня, как жить в тишине, только изредка слышать звуки гитарных струн, доносящихся из соседней комнаты. Его комнаты. Вдыхать свежий лесной воздух, проветривая помещение, дотрагиваться до чужих вещей, не боясь униженного наказания. Делать что-то без спроса и не получать ничего взамен. Незнакомый человек поделился жильем, умыл, переодел, накормил и не проявлял при этом никакого интереса. Так уж повелось в моей жизни, что за все благие деяния я должна была подчиняться и отвечать взаимностью, но, похоже, что в этом доме подобное не приветствовалось. Мы были друг для друга незнакомцами. Двое потерянных в этом мире людей.

Впервые за долгое время на моем лице отобразилась улыбка. Чтобы со мной не произошло, я никогда не забуду, как пришла в сознание, находясь в незнакомом доме, и что за этим последовало. Бьорн приготовил для меня ванну, наполненную теплой водой. Он больше не задавал вопросов, и молчание носило своеобразный смысл общения между нами. После того, как помог дойти до ванной комнаты, мужчина повернулся ко мне спиной и замер на месте, будто решал: остаться и помочь, либо уйти. От безысходности я уставилась на его широкую спину и внутренне восхищалась удивительной длиной темных волос. Обнаженный по пояс, он позволял разглядывать себя еще несколько секунд, а затем громко выдохнул и вышел за дверь.

Любая бы на моем месте убежала прочь. Любая бы обозвала меня самой глупой, покрутив пальцем у виска. Но мой разум и внутреннее чутье всегда вели жизнь отдельно друг от друга. Наверное, малая часть меня все еще верила, что существуют люди, наделенные добротой и не требующие ничего взамен. И он мог быть одним из них. Неважно, опасалась ли я оставаться одной в этой тесной комнате, его присутствие предоставляло абсолютную безопасность, мгновенно растворяя страх. Не было желания, чтобы он ушел, но я понимала, что остаться он тоже не мог.

Вода из теплой превратилась в холодную. Прошел час. Возможно, больше. Только внезапный стук в дверь подсказал мне о времени.

Аккуратно сложенные мужская футболка и пижамные штаны, предоставленные хозяином, ожидали на кровати. Записка о том, что позволено брать и пользоваться всем, что я найду в этом доме, находилась на верху стопки одежды. Облегчение накатило приятной волной наряду с усталостью. Меня не собирались выгонять. Ни тогда, когда мне было некуда пойти.

Очевидно, что в жизни Бьорна присутствовала музыка. По крайней мере, обойдя весь небольшой дом, я насчитала три гитары. Одна из них выделялась своим модным оформлением, и, скорее всего, предназначалась для сценического использования. Маленькая коробочка, наполненная до верха разноцветными медиаторами, лежала в гостиной комнате на столике возле дивана. Там же располагалась гитара и множество проводов, подсоединенных к небольшой музыкальной аппаратуре, вид которой напоминал педали от автомобиля. Я очень старалась не прикасаться к его вещам, чтобы тот не заподозрил о моем хождении по дому и проявленном любопытстве.

Небольшая плотная записная книжка находилась на том же столе и не смогла избежать моего внимания. Не понимая зачем, я потянулась за ней. Всего лишь хотела взглянуть, чтобы прочесть прекрасные строки, посвященные «белокурой диве» и «ангелу» в одном лице. Эти словосочетания встречались чаще остальных. Они ненавязчиво бросались в глаза, и я не заметила, как присела на небольшую тахту, погрузившись в чтение чужой поэзии.

Постепенно перевалило за полночь. Я продолжала поглощать красочно написанные строки. Однако скрип открывающейся входной двери напугал бы меня меньше всего, если бы не голоса посторонних людей. Незнакомых мне людей. Я внутренне напряглась, когда услышала среди них жалобный женский голос. От неожиданности записи выпали из моих рук, и я унеслась мыслями в самое начало.

***