Роза в ее руке - Александра Астафьева

Какой-то кусок дерьма со спущенными штанами задрал платье, что так облегало любимое тело любимой женщины. Руки Вивьен уперлись в раковину, задница без белья была оттопырена кверху, и кончик вялого члена устремлен туда, куда запрещено было входить всякому уроду.

Все картинки мелькали из фотокамеры вспышками. Грубая мужская пятерня зажимала ей рот, вторая намеренно боролась с сопротивлением, направляя в нее свой жалкий кончик. Молочного цвета ноги были широко расставлены, словно зазывали трахнуть без приглашения да поскорее. Я не видел лица Вивьен в тот момент, я не слышал ее стонов или мычания, которые она издавала в зажатый у ее рта кулак. Я также не реагировал на слезы, что текли из ее глаз. У меня сорвала башку. Поехала крыша.

Я терпеть не мог предательства.

Как и мой отец.

— Папа, нет! Ты убьешь маму!

— Эту мерзкую шлюху? Поделом ей!

Картинка отца и матери затмила все увиденное передо мной. Ублюдок задыхался в собственной кровавой жиже, когда я подскочил и, оторвав его от женского тела, долбанул мордой о мраморную столешницу. Меня ничто не останавливало пинать ногами его живот, продолжать бить без разбору валявшееся дерьмо, а затем не забыть сплюнуть. Я его знать не знал, и было безразлично: живой он или мертвый.

Вивьен завизжала, как проклятая с*чка. Я закрыл ее рот ладонью, пригрозил заткнуться. Ее сиськи болтались, выскочив из корсета, красная помада размазалась по губам. Как у потаскухи, только что смачно от*осавшей член.

«Мне просто жаль тебя, ты влюбился в шлюху, которая спит и видит, как прикарманить денежки компании».

— Все они шлюхи! Конченные твари! — закладывало уши от крика отца.

Я заткнул их ладонями. Не знаю, что нашло на меня, видимо, действие наркотика, неважно какой дозы, возымела обратную надо мной силу.

Обжигая ее лицо несколькими звонкими пощечинами, я взял за горло и начал трясти, глядя прямо в перепуганные глаза.

— Дрянь! С*ка!

Резко оттолкнув Вивьен, я ничего не видел перед собой. Только собственную ярость. Слышал хруст кости. Ощущал вздымающуюся грудь, в висках — барабанный стук сердцебиения. Наплевать, пусть подыхает, шлюха. Когда доберемся домой, я придушу ее собственными руками.

Чуть позже до меня дошло, что музыка больше не играла, люди перестали говорить, тишина повисла в воздухе пустым звоном.

Все приглашенные гости видели мое безумие. Как я ходил взад-вперед, вцепившись руками в волосы. Как мне хотелось содрать с себя кожу, за то, что сделал. А потом с нее, — за то, что сделала она. Да и вообще с любого, кто был в тот несчастный момент моей слабости.

— Господи, Вивьен, — чуть позже услышал, как проскулил Уолтер. — Скорее, звоните девять один один!

***

Интересно, кого еще принесло на хвосте?

Уолтер, наконец-то, вспорхнул и улетел на небо. Я ждал этого, как глоток свежего воздуха, как новую жизнь. Но была еще и вторая новость. Самая паршивая, не входящая в мои планы. Грег объявлялся наследником и, как гласило завещание старикашки, был настоящим его сыном и моей матери.

Плевок в душу.

Пощечина наотмашь.

Удар поддых.

В клинике для наркоманов и душевнобольных меня не навещали ни разу, с тех пор как последний раз я чуть не сдох от передоза. И вуаля, незнакомец достаточно крепкого телосложения, с длинными темными волосами и короткой щетиной, что покрывала его выразительные скулы, сидел за столом напротив и буравил недоброжелательным взглядом.

Кто он был такой, мать его?

Мы долго смотрели друг на друга. До жути хотелось закурить, чтобы заполнить неприятную паузу, однако наличие охраны этого не позволило бы в любом случае. После пятиминутной игры молчаливыми взглядами, мне больше нечем было заняться, как выставлять себя напоказ суровому типу. Неважно, какие он принес с собой новости: хорошие или плохие.

А может быть, он немой маньяк, коллекционирующий в своей голове образы людей?

Мне едва удалось подавить смешок.