Продайся мне - Анастасия Соловьева (2021)

Пора открыть глаза. Вздохнув, я пытаюсь убрать руку Дамира со своего лица. Не получается. Либо во мне слишком мало сил, либо Гордеев решил наплевать на мои жалкие попытки освободиться.

— Вы напрасно приняли мою благодарность за что-то другое, — слова выталкиваются из горла с огромным трудом, потому что я вру. Никто не позволяет трогать лицо и волосы в знак благодарности. Это абсурд. Я противна сама себе.

Дамир щурится. И наконец-то убирает руку, позволяя мне сделать полноценный глубокий вдох. Я не чувствую радости, лишь опустошение и едкую горечь.

— Ты вообще умеешь слышать свои желания? Или позволяешь другим всё решать за тебя? — Дамир отстраняется.

Его запаха и тепла становится так мало, что я слабовольно зажмуриваюсь.

— Вы ничего обо мне не знаете. Вы не чтец человеческих душ, а капризный самодовольный богач, которому необходима новая игрушка. А потом что? Месяц поиграете со мной — и выбросите на помойку? Так всё у вас происходит, верно? Купить меня не получилось, поэтому вы решили поставить дурацкое условие Назару? Только ради него я согласилась поработать вашей помощницей. Но, Дамир Александрович, вы никогда не сможете меня поиметь! — на последнем предложении я срываюсь в возмущённый крик, отчего Гордеев морщится.

Тяжело дышу, впиваюсь ногтями в ладони, чтобы быстрее очнуться. Я высказала Дамиру всё, что о нём думаю, и готова к увольнению. Лучше разочаровать Назара, чем предать его доверие. Не знаю, что происходит с моим телом и почему оно так странно реагирует на Гордеева, но чётко понимаю одно — это неправильно и запретно. Если я не умею себя контролировать, значит, нужно спасаться бегством.

Дамир качает головой.

— Новая игрушка, выбросить на помойку, купить, поиметь, — громко и чётко произносит он каждое слово. — Ты говоришь о себе как о вещи, Илана. Ты считаешь себя безвольной куклой, которую можно грубо оттрахать, а затем выкинуть, словно использованный презерватив. У тебя даже мысли не возникает, что сексом можно заниматься по взаимному согласию. Почему?

— Вы не правы! Вы ничего обо мне не знаете.

— Повторяешься, — он обхватывает руль ладонями. — По-моему, это ты ничего о себе не знаешь. Проследи за своими мыслями и речью, тогда поймёшь, что я прав. А теперь можешь идти.

Я растерянно хлопаю ресницами, в носу начинает щипать.

— Я уйду. Насовсем. Не хочу больше на вас работать, — говорю, потупив взгляд, пальцами нащупываю ручку двери.

Прохладный весенний ветер бьёт в лицо, я ставлю ноги на асфальт, приподнимаюсь и, прежде чем покинуть машину, слышу требовательное:

— Жду тебя завтра к семи.

Захлопываю дверцу. Наплевав на то, что Гордеев по-любому всё увидит, срываюсь с места и мчусь к нужному подъезду. В ушах гудит, дыхание сбивается за секунду, охранник провожает меня удивлённым взглядом, но я успокаиваюсь только в тот момент, когда залетаю в пустом лифт и нажимаю кнопку седьмого этажа.

Я завтра же уволюсь! Не хочу работать с Дамиром, не хочу и не буду!

Назар не встречает меня в коридоре, как делал это в предыдущие два дня. Из ванной доносится шум льющейся воды, значит, он принимает душ. Это хорошо, у меня есть несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя. Надо объяснить Назару своё желание уволиться. Он обязательно меня поймёт.

Или нет.

Вздрогнув, я захожу в спальню и переодеваюсь в домашнее. Обнимаю себя руками, мне отчего-то холодно и тревожно. Надо согреться. На кухне включаю чайник, достаю чашку из шкафчика. Громкая вибрация телефона заставляет меня развернуться и посмотреть на стол.

Назар редко оставляет смартфон на виду. Объясняет это тем, что ему постоянно звонят или пишут по работе. Я в его дела не лезу, так как ничего не понимаю в бизнесе.

И тут в моей голове что-то щёлкает. Я забыла позвонить Назару! Он и понятия не имеет, что сегодня я пораньше освободилась. Проклятый Дамир сбил меня с толку.