Продайся мне - Анастасия Соловьева (2021)

— Тогда из-за чего? Что ты не договариваешь? — щурится Назар. Он опирается плечом о стену, руки спрятаны в карманах брюк. Закрытая поза.

— Разве одна я о чём-то умалчиваю? Ты ничего не хочешь мне сказать?

Он на секунду отводит глаза, а затем делает вид, будто не понимает, о чём идёт речь.

— Илана, что за муха тебя укусила? — голос Назара пропитан тревогой. — Давай закончим этот непродуктивный разговор. Ты слишком много работала и, конечно, устала. Я всё понимаю. Может, тебе нужно поспать?

Ничего не ответив, я ухожу в спальню, падаю на кровать и укрываюсь мягким пледом. Меня трясёт, натянутые нервы протяжно звенят, по спине пробегает озноб. Впервые я высказала Назару свои претензии. Впервые не согласилась с его словами. О поцелуе трусливо умолчала, потому что боюсь всё потерять. Злость и раздражение — временные спутники, возможно, завтра я успокоюсь и пойму, что ближе Назара у меня никого нет.

У всех пар возникают сложности, мы справимся. Главное, чтобы у него не было любовницы. Остальное не важно.

— Малыш, тебе уже лучше? — Назар ложится рядом, обнимает меня.

Тепло его тела, знакомый родной запах, тихий голос с нотками заботы — всё это действует на меня, как сильное обезболивающее. Всё будет хорошо. Назар дорожит нашими отношениями, я чувствую это.

— Да, нормально. Я и правда сильно устала. Ты на меня не обижаешься?

— За что, малыш? — Назар тихо посмеивается. — Ты же девушка, вы любите истерики закатывать.

Внутри что-то обрывается и со звоном падает в пропасть. Ладонь Назара, лежащая на моём бедре, моментально раздражает чувствительную кожу, а тёплое дыхание, щекочущее мочку уха, кажется убийственно громким.

— Истерики? — глухо уточняю я.

— Ну да. У тебя ПМС, так ведь?

Рука Назара поднимается выше, обхватывает грудь, сжимает. Его дыхание учащается, голос звучит ниже. Он целует меня в шею, поворачивает к себе лицом, находит губы. Я машинально отвечаю ему, хотя внутренности сковывает арктическим холодом. Он считает, что я закатила истерику из-за предменструального синдрома. Назар не воспринимает меня как равную себе личность. Он снисходителен и насмешлив, а ещё очень часто мною недоволен.

Разве это любовь?

— Соскучился по тебе, малышка, давай, иди ко мне, — шепчет он, стягивая с меня шорты.

— Я не хочу, — произношу сначала неуверенно, а потом, когда он усмехается и дальше тискает мою грудь, повторяю твёрдым голосом: — Назар, прекрати, я не хочу заниматься сексом!

— Илан, ну ты чего? Не в настроении? Так сейчас мы это исправим, — он играет бровями, расстёгивает молнию на брюках.

Делаю вдох и отталкиваю его двумя руками.

— Я не хочу, ты разве не слышишь? Оглох? — кричу и снова пихаю его, пользуясь моментом, пока Назар ошарашен.

Натягиваю шорты обратно, поправляю задравшуюся футболку и пытаюсь встать с кровати, но Назар хватает меня за руку. Его глаза сверкают гневом, на губах играет ядовитая усмешка.

— Продинамить меня вздумала, малыш? Раньше тебе нравилось, когда я был настойчив.

— Мне никогда не нравилось. Я притворялась.

— Всем нравится, Илан. Не пытайся строить из себя святошу, тебе не идёт.

— А ты не пытайся строить из себя всезнайку, — передразниваю его тон, тоже усмехаюсь.

В меня вселился бес, не иначе. Перед глазами мелькают красные пятна, в крови бурлит адреналин, смешанный со злостью и жаждой справедливости. Пусть знает правду, хватит вечно молчать и терпеть! Надоело!

— Малыш, вернись в кровать, — криво улыбается Назар. — Давай не будем всё портить. Говорил же, что путешествие не пойдёт тебе на пользу, как и работа. Видишь, какой нервной ты стала.

— Прости, милый, это всё ПМС, гормоны и отвратительная женская сущность. Мы же все истерички, — развожу руками и усмехаюсь, когда вижу, что Назар бесится. Впервые его уговоры не срабатывают. — Мне нужно побыть одной.