Продайся мне - Анастасия Соловьева (2021)

— А ты изменилась, — задумчиво произносит он. — За словом в карман больше не лезешь, строишь из себя крутую и независимую тёлку. Но я знаю, что всё вот это, — он обводит квартиру презрительным взглядом, — появилось благодаря Гордееву.

На долю секунды я опускаю глаза в пол, а затем беру себя в руки. Улыбаюсь и киваю.

— Конечно. Дамир Александрович — мой босс, он платит мне за работу. Логично, что благодаря ему я могу позволить себе однушку недалеко от центра.

— Врёшь, — Назар издевательски ухмыляется и подходит ко мне так близко, что я улавливаю резкий аромат его парфюма. — Моя знакомая видела вас с Дамиром в ресторане. Вы вели себя, как пара.

— Твоя знакомая или твоя очередная любовница? — едко усмехаюсь, вмиг вспоминая нашу последнюю встречу. Назар сказал, что в постели я полное ничтожество и что он давно спит с другими женщинами. С первым утверждением я бы поспорила, потому что Дамира устраивает наша сексуальная жизнь.

Назар внезапно хватает меня за руку и крепко сжимает запястье. От неожиданной боли на глазах выступают слёзы, я дёргаюсь, пытаюсь вырваться. Страх разбухает в груди, становится сильнее, и вместо того, чтобы вести себя адекватно и взвешенно, я вдруг превращаюсь в перепуганную мышку. Трясу головой, сипло прошу его:

— Отпусти. Ты делаешь мне больно. Назар, хватит.

Его лицо совсем близко, зрачки расширены, они почти заслонили собой зелёную радужку. Запах чужого парфюма бьёт по ноздрям, я задыхаюсь, теряюсь в жутких эмоциях.

— Так вот, ради кого ты меня бросила, — выплёвывает он. — Повелась на богатство Гордеева, хотя сама втирала мне какую-то дичь про свободу и независимость. Я почти поверил тебе. Зря… Все вы, бабы, одинаковые — продажные корыстные шлюхи. Только строите из себя невинных овечек, а на деле раздвигаете ноги перед теми, кто даст больше денег.

— Отпусти, Назар, — кривлюсь от боли, когда он второй рукой обхватывает моё плечо и толкает меня.

— И как? Тебе понравилось? С ним ты тоже была бревном или притворялась? Ради денег ведь можно, — шипит Назар, наклоняясь всё ближе. Его тело касается моего, руки давят на оба запястья, пригвождая к стене. У меня по-любому останется синяк, и не один. Что я скажу Дамиру? Что сама, дура, виновата, раз открыла двери бывшему?

— С ним мне не нужно притворяться, потому что он знает, как доставить девушке удовольствие, — произношу я хрипло, с улыбкой наблюдая, как вытягивается лицо Назара.

Хочу сделать ему больно. Он был груб в прошлом, он занимался со мной сексом, когда я этого не хотела, он трахал других женщин, пока я ради него теряла остатки самоуважения. Назар снова подавляет меня: сильно сжимает запястья, произносит оскорбительные слова, не отпускает, хотя я прошу его убрать руки. Неужели так будет всегда? Мой страх перед ним и его доминирование?

В этот момент я впервые понимаю, что наделяла Назара несуществующими качествами. Дескать, он хороший, просто слишком эмоциональный, неуравновешенный; предатель, но с оговорками; насильник, однако не до конца и не специально. Он ведь спас мою маму, а плохие люди так не поступают. Может, один хороший поступок не должен перевешивать все ужасные? И я зря защищала Назара? Сейчас он делает мне больно и физически, и морально. Чем можно такое оправдать?

— Отпусти, — снова трепыхаюсь я в его руках. Слёзы высыхают, им на смену приходит злость и опаляющая ненависть. Он не сломает меня снова. Я не позволю.

— Какая же ты дрянь, — кривится Назар и впивается в мои губы совершенно ненормальным, яростным поцелуем.

Я мычу, сопротивляюсь, пытаюсь ударить его ногой, но сил слишком мало, да и он наваливается на меня всем телом. Противно, больно, мерзко. Чужой вкус, чужие руки и запах. Тошнота подступает к горлу, по телу бежит озноб, когда я бедром ощущаю, что Назар возбуждён. Он же не собирается? Неужели он ещё хуже, чем я думала?