И сердце на куски - Марина Князева

Он возмужал. И стал еще красивей. Еще притягательней. Только вокруг глаз залегли тени усталости, и взгляд уже не был таким безбашенным, как прежде. Серьезный, строгий и холодный. Может такое впечатление создавалась от идеально сидящего на нем строгого темно-синего костюма. Ведь в прошлом он никогда их не носил. Он ненавидел их. Только джинсы и футболки. Больше Клим Горячев ничего в одежде не признавал.

А сейчас Клим сидел в этом ненавистном костюме и чувствовал себя в нем как в своей тарелке. И он шел ему невероятно. Белая рубашка выгодно оттеняла загар, который он, скорее всего, привез с дорогого курорта. Ведь в России в апреле нереально так загореть? А темно-синий цвет подчеркивал его уверенность в себе еще больше. Горячев больше не был мальчишкой. Он был мужчиной. Ярким, сильным, властным. Тем самым, от которых весь слабый пол сходит с ума и каждая ради одной его улыбки готова на все, что угодно.

- Клим, я жутко устала. Может уже все-таки поедем домой? – прозвучал в тишине тоненький голосок спутницы Горячева.

Я перевела взгляд на девушку и меня снова словно кипятком обдало. Как там Лара сказала? Друг отмечает помолвку? Клим? Он женится?

Я уже не сдерживалась и бессовестно изучала счастливицу-невесту. Она, как и костюм, подходила ему невероятно. Такая же красивая, уверенная в себе и явно из его лиги. Той самой. Высшей.

Прямая спина, гордо вздернутый подбородок, идеально уложенные светлые волосы, профессиональный макияж, подчеркивающий только достоинства, и брендовое платье из самого дорогого бутика нашего огромного города. Ее взгляд нежный и любящий. Но только для Горячева. На нас с Ларой она посмотрела как на букашек. Дешевые пустышки, которых пригласили развлекать таких же, как и Горячев, мажоров.

Стало противно и я отвернулась. И сразу же столкнулась с улыбающимся взглядом Артема.

- Еще? – кивнул парень на коньяк.

- Нет. Спасибо.

Одной порции было достаточно, чтобы прийти немного в себя. И чтобы не упасть лицом в грязь.

Опустив взгляд на свои руки, я дала понять Артему, что у меня нет желания вести с ним светскую беседу и очень надеялась, что Артем окажется догадливым и оставит меня в покое. Мне повезло. Не дождавшись от меня ответа, парень подключился к разговору Лары и Дениса, которые с энтузиазмом вспоминали студенческие годы и весело смеялись над своими воспоминаниями.

Мне впервые за последние двадцать минут удалось глубоко вдохнуть и выдохнуть. Но руки продолжали дрожать. Как бы я ни хорохорилась, к этой встрече с Горячевым я оказалась не готова.

Я не хотела видеть его. Не хотела знать, что он женится. Что его жизнь прекрасна и хороша. И что он все давно забыл и вычеркнул меня из своей жизни одним щелчком пальцев. Забыл в отличие от меня.

Я помнила почти все. Но сейчас, находясь в паре метров от Клима, не понимала, почему не могу воскресить в памяти его обидные слова, его насмешки? Почему не могу вспомнить, как плакала и думала, что не смогу без него? Почему вместо всего этого помню, как первый раз поцеловал? Как обнимал и прижимал к себе, заставляя нас обоих задыхаться от страсти.

Я, наверное, сумасшедшая или это все от стресса. Но я снова смотрела на него. А точнее на его руки. На длинные ухоженные пальцы. И словно чувствовала его прикосновение к своей руке.

Мне всегда было рядом с ним неуютно и страшно. Горячев всегда излучал тонны опасности. Всегда хотелось сбежать. Но только до того момента, пока я не поняла, что только в его руках мне хорошо. Что только в его руках я ничего и никого не боюсь. И что то сосущее чувство в груди – это совсем не страх. А желание. Дикое, необузданное. Желание прикасаться, чувствовать, ощущать его, принадлежать ему. Желание, которое снова проснулось, как будто я все эти четыре года не пыталась его усмирить и обуздать.