И сердце на куски - Марина Князева

Полотенце на моих бедрах разъехалось. Нет, ничего не было видно, но поза была у меня довольно пошлой. И недотрога это тоже отметила, заливаясь румянцем. А когда бугор под тканью начал увеличиваться, девчонка и вовсе смутилась. Она опустила голову и принялась слишком уж внимательно изучать свои ногти.

- Мне кажется, поздно стесняться. Мои пальцы ласкали тебя в…

- Нет! Не говори! – перебила меня Яна. – Хочешь, чтобы я тут от стыда умерла?

- Хочу, чтобы осталась на всю ночь.

И я нисколько не врал. Мне она была нужна. Без каких-либо причин и объяснений. Я так чувствовал и плевать, что она была замужем.

- Ты же знаешь, что я не могу остаться. Я и так буду всю жизнь себя корить…

- Ну, тогда сделай так, чтобы хоть было за что корить себя…

Ваниль грустно усмехнулась. Я притянул ее к себе и прошептал:

- Позволь себе то, что действительно хочешь. Сама. Без запретов и чужого мнения. То, что давно хотела сделать. Поцелуй меня. Дай мне снова заставить тебя кричать от наслаждения.

- А ты самоуверенный, Горячев!

- Еще как! Иногда самого бесит! – согласился я и, повернув ее лицо к себе, снова поцеловал.

В этот раз было все по-другому. Не так быстро, и не так медленно.

Мы изучали друг друга, никуда не торопясь, но при этом желали успеть насладиться друг другом по полной. Наши ласки были откровенными, стоны обоюдными.

Я мучал Ваниль почти всю ночь. Сверху, сбоку, сзади, верхом. Не отпускал даже тогда, когда она причитала, что больше не может. Кажется, я дорвался. Иначе объяснить свою тягу к ней я не мог. А еще удивлялся откуда у меня столько сил и энергии. Ваниль уже давно сопела на моей кровати, раскинувшись звездой, а я лежал на боку и не мог отвести от нее глаз.

Она очень красивая. Настоящий алмаз. Просто еще не ограненный. А еще уставшая. Смоленцев вытянул из нее все соки. Мотя рассказывал, что первое время Ваниль вообще была похожа на привидение. Говорил, что ходила и ради своего мужа попрошайничала. Я не мог понять, как Смоленцев мог допустить такие унижения для своей жены. Ведь один его звонок и я бы помог ему без слов. Да я и помог. Только звонил не он, а Мотя.

Не заслуживал Смоленцев такой жены, как Ваниль. И я не заслуживал ее. И не потому, что из-за отсутствия каких-либо моральных принципов я трахнул эту скромницу, наплевав, что она замужем. Просто она была чистой, невинной. Нет, не физически. Чистота у нее была внутри. Она вся была пропитана светом. Вокруг нее словно все оживало. А мы со Смоленцевым играли с ней. Каждый по-своему.

Глядя на нее спящую и умиротворенную, я до чесотки хотел ей все рассказать, предложить ей бросить все и уехать со мной. Ей будет не легко со мной, но не труднее, чем в последнее время со Смоленцевым. Я понимал, что вряд ли мне так фортанет, но все равно рискнул.

- Разведись с ним! – попросил я ее, когда Ваниль проснулась, искупалась в душе и сидела на диване, лениво натягивая на себя одежду.

Мне казалось, что после прошедшей ночи я вытрахал из нее всю скромность, но она все равно застенчиво краснела, как в первый раз.

- Что? – Ваниль развернулась и посмотрела на меня, как на умалишенного.

- Разведись с ним, – повторил я. – Развод – это когда вы больше не муж и жена.

Ваниль подозрительно сощурила глаза:

- Я знаю, что такое развод. Зачем мне он?

Ответ же был очевиден. Но чтобы я ни сказал, Ваниль все равно бы все приняла в штыки. Она юная, неопытная, никаких амбиций. А мне просто хотелось, чтобы она стала чуточку счастливее. Пусть даже не со мной.

- Ты себя угробишь. Он может остаться навсегда инвалидом. А ты навсегда сиделкой при нем. А тебе нужно жить! Ты заслуживаешь лучшего!

Неожиданно недотрога рассмеялась. Смех был далеко невеселый, хриплый и от чего-то неприятно вибрировал в моей груди.