Марат - Валерия Ангелос

Отшатываюсь наконец. Замираю в ужасе от себя. Застываю в оцепенении. По щекам бегут слезы стыда. Лицо пылает от смущения.

Боже. Что происходит?

Я не должна этого делать. Никогда больше. Я не его послушная рабыня. Не вещь. Не предмет. Не отверстие для спуска похоти. Я не загнанное в капкан животное.

Но как же приятно держать его член во рту. Как вкусно. Как запредельно горячо. И как возбуждающе мечтать о большем. Что последует дальше? Чего потребует мой хозяин? Захочет ли отыметь свою покорную рабыню в глотку?

Черт. Я с ума сошла. Почему? Дьявол. Ну почему этот мужчина действует на меня как запрещённый законом препарат? Необходимо очнуться. Срочно. Прекратить.

- Скромная ты, - холодно произносит Марат. – Не в меру. Или ни разу за всю жизнь нормального члена не видела?

Слезы продолжают стекать по лицу. Конфликт разума и чувств. Понимаю, что поступаю неправильно, а прекратить не способна, не могу остановиться. Жажду его до безумия. От тупого и бесконтрольного желания остатки самообладания теряю.

- Нечего тут стесняться, - небрежно продолжает Марат. – Бабам по кайфу большие приборы обсасывать.

Размазывает мои слезы своим огромным одеревеневшим членом, постукивает напряженно пульсирующей головкой по щекам. Крупная ладонь тяжело опускается на мой затылок, поглаживает макушку, пропускает локоны между пальцами, наматывает на кулак.

Я должна прийти в ужас от такого обращения. Закричать. Возмутиться. Но меня заводит каждое его движение, возбуждает и будоражит сверх всякой меры. А между бедер так горячо, что кажется, могу и пол под собой прожечь.

Комната дымится.

- Показать, как мне нравится? – раздается хриплый вопрос.

Молчу. Закрываю глаза. Губы нервно подрагивают, на языке до сих пор пылает его вкус. Терпкий, мускусный, истинно мужской. До жути возбуждающий.

- Открой рот, если согласна, - произносит Марат.

И я делаю шаг из света во тьму. Не думаю. Просто распахиваю губы. Содрогаюсь от одного лишь предвкушения грядущего. Всем своим видом говорю «да».

- Шире, - требует хрипло. – Глаза не прячь.

Он хочет, чтобы я смотрела? Чтобы все видела? Ни секунды не пропустила?

Подчиняюсь. Марат поглаживает мои щеки, будто хвалит за податливость. Достает мой язык, прикрывая им ряд нижних зубов, слегка надавливает на челюсти и плавно вводит свой восставший член внутрь.

Не верю. До сих пор отказываюсь принимать реальность. Разве это возможно? Такой исполин – и так легко проникает вглубь. Без боли. А казалось, глотку мигом порвет, вывернет наизнанку, раздерет в клочья. Гигантский поршень.

Марат медленно натягивает мое горло на багровый от вожделения орган. Входит до упора, перекрывая кислород. Замирает.

Упираюсь ладонями в мускулистые бедра. Инстинктивно пробую оттолкнуть, отпихнуть в сторону.

Он отступает. Позволяет рвано вдохнуть. И снова осторожно погружается до предела. Будто исследует. Изучает. Продолжает двигаться рывками в ритме моего дыхания. Милостиво дарит желанный воздух.

Марат нанизывает мою голову на член. Берет короткими, но мощными, сокрушительными толчками. От его спокойного и жесткого напора отключается даже рвотный рефлекс.

Никто и никогда не брал меня так. Уверенно. Властно. Жадно. Никому я не разрешала ничего подобного. До него. До чужака. До врага. До того, кто пришел разрушить мою жизнь до основания.

Каждый рывок заставляет содрогаться от темного желания. Обнажает запретные грани, оголяет чувства, точно провода. Каждый рывок вышибает искры из меня.

Глаза закатываются. Слюна обильно стекает по распухшим губам.

Я едва осознаю окружающую действительность.

- Заглатываешь хреново, - заключает Марат. – Но это дело практики. Еще научишься брать болт до упора.

Моментально трезвею от его грубости. Этот голос леденит кожу, будто ушатом холодной воды окатывает. Показывает неприглядную истину.