Под одной крышей - Эли Хейзелвуд

Ну, не одна. Лиам рядом. Он спустился вниз сегодня утром, проведя большой рукой по гладким деревянным перилам, выглядел… не совсем растрепанным. Но он не стал надевать свой обычный костюм. В выцветших джинсах и поношенной футболке он казался моложе, более человечной версией своего отстраненного, сурового «я». Или, может, это были волосы, темные, как обычно, но торчавшие немного сзади. Если бы мы ненавидели друг друга чуть меньше, я бы подошла и поправила ему волосы. Вместо этого я смотрела, как он заходит в просторный вход, пока он не перестал казаться просторным. Никакой потолок не может быть таким высоким, когда под ним стоит такой высокий человек, как Лиам. Я смотрела на него полузавороженно несколько мгновений, пока не поняла, что он смотрит прямо в ответ. Упс. Затем он посмотрел в окно, глубоко вздохнул и направился обратно наверх. Телефон уже был у него возле уха, пока он давал спокойные, подробные инструкции о проекте, который, вероятно, направлен на освобождение планеты от злых лап фотосинтезирующих растений.

С тех пор я его не видела, но слышала. Смех здесь. Шаги босых ног там. Скрип дерева и писк микроволновки. Наши комнаты находятся в полутора коридорах друг от друга. Я знаю, что у него есть домашний офис, но я никогда туда не заходила — что-то вроде негласного не ходи в западное крыло, ситуация «Красавицы и Чудовища». Я думала о том, чтобы разнюхивать, когда его не было, но что, если он расставил вокруг ловушки? Я представляю, как он вернется домой, найдет меня плачущей, а моя лодыжка запуталась в капкане. Он, наверное, оставит меня там голодать.

К тому же, он не часто выходит в свет. Есть пара его друзей, которые приходят, чтобы заняться удивительно ботаническими вещами (что слишком напоминает мне меня, Сэди и Ханну, делающих пирожные для марафона «Парки и зоны отдыха»[10] — что, в свою очередь, вызывает смутную боль, поэтому я делаю вид, что этого не происходит). Его рабочие дни, кажется, длятся по шестнадцать часов, даже когда я не веду себя как мелкий гремлин, расписываясь за его почту, но это всё. Интересно, ходит ли он на свидания? Интересно, пробирается ли он каждую ночь в дом с другой девушкой и говорит ей: — «Тсс, тихо. Моя незаконная соседка-рыжая, забьет ключом мой проигрыватель, если мы будем слишком шуметь». Интересно, я просто не замечаю, что у него на кухне каждые выходные оргии в масках, пока я, укрывшись бабушкиным одеялом, старательно пишу посты в блоге?

Интересно, почему я удивляюсь.

Когда я спускаюсь вниз к ужину, в доме темно и тихо. И холодно. Честно говоря, как Лиам не замерзает? Это из-за семидесяти фунтов мышц? Он покрывает себя жиром детеныша тюленей? Я качаю головой, поднимая термостат и разогревая больше еды, чем мне нужно (но, что очень важно: не больше, чем я могу съесть).

На первом этаже есть несколько гостиных/сидячих/передних/лаунж/почемунет комнат, но моя любимая — та, что соединена с кухней. Там есть большой удобный диван, который, вероятно, стоил больше, чем моё образование в аспирантуре, мягкий ковер, который я люблю незаметно поглаживать, когда остаюсь дома одна, и гвоздь программы: огромный телевизор. Я переставляю свои (многочисленные) контейнеры с едой на ореховый журнальный столик и позволяю себе опуститься на диван.

По непонятным мне причинам Лиам платит за кабельное телевидение и за пятнадцать различных потоковых сервисов, которыми я никогда не видела, чтобы он пользовался. Я ни в коем случае не собираюсь эксплуатировать кровные деньги FGP Corp, поэтому я нахожу повтор двенадцатого сезона «Холостячки». Не мой любимый, по причинам, которые я подробно объяснила в своем блоге (не судите меня), но вполне приличный. Я устраиваюсь поудобнее.