– Конечно. Мы же просматриваем номера для ее программы. Она должна одобрить все, на чем мы остановимся. – Потом он улыбнулся и сказал: – О, Дженнифер голосок подает. Готов поклясться, она сказала что-то вроде «папа». Пойду позавтракаю в обществе нашей красавицы. А ты поспи еще.

Она не видела его пять ночей, хотя слышала, как он рано утром приходил домой переодеваться. Иногда она просыпалась и делала вид, будто верит, что и он только что проснулся. Приходя, он никогда не забывал взъерошить постель и всегда находил важную причину – новые просмотры, заседания в агентстве, сеанс звукозаписи c Нили, прослушивание песен для новой пластинки Нили… И каждую ночь она принимала красную капсулу и погружалась в милосердное забытье.

На шестой день она столкнулась c новой кризисной ситуацией. Он только что ушел. По его словам, опять засиделся c Тедом Келли. Вдвоем. Она притворилась, будто поверила, и снова прилегла. Но заснуть не могла. Тогда она пошла в ванную и приняла еще одну красную куколку.

Проснулась она в час дня. Она звонком вызвала горничную и сказала, что чувствует себя нехорошо и выпьет немного кофе c поджаренным хлебом прямо в постели. Горничная принесла поднос и вечерние газеты. Она лениво открыла одну из них – и тут же наткнулась на огромную фотографию Нили и Лайона. «Мисс Нили О’Хара танцует в „Эль-Марокко“ со своим личным импресарио Лайоном Берком».

Нили выглядела отлично. Энн даже вздрогнула, вспомнив, что не видела Нили… сколько же? Еще до родов… восемь или девять месяцев. Нили даже не старалась скрыть свой роман c Лайоном. Нет, судя по ее виду, даже наоборот – она сияла, улыбалась, глядя прямо в глаза Лайону. Да и Лайон выглядел вполне счастливым. Боже мой, что же теперь делать? Он же прямо попался на лжи. Если бы он только не сказал, что был c Тедом Келли… Она позвонила Генри.

– Выброси газету, – сказал он ей. – Не показывай ему. Ты же могла просто не заметить фотографии.

– Генри, я так больше не могу, – всхлипнула она. – Не могу…

– Приходи, Энн, – попросил он. – Приходи, все обговорим.

Генри взад-вперед расхаживал по комнате.

– Признаюсь, крутенько все получается, – сказал он. – Я не думал, что у нее хватит наглости. Мне казалось, что все ограничится только гастролями. Я рассчитывал, что тебе будет одиноко, но и представить не мог, что тебе это вот так вот сунут под нос.

– Что же мне делать? Надо мной, должно быть, весь город смеется. Я даже выйти куда-нибудь пообедать теперь не смогу. Я еще вчера сказала, что Лайону хочется, чтобы Нили уехала обратно в Калифорнию, что ему до смерти надоело ходить у нее в няньках. Я сказала это за обедом в присутствии трех женщин – и я знаю, что они про себя хихикали. А теперь мне и вовсе нечем крыть.

Она подняла газету.

– Мне позвонить Лайону? – спросил он. – Поговорить по-дружески, не раскрывая, что ты здесь… посмотрим, что выйдет?

Она покачала головой:

– Лайон поймет. Он знает, что ты – единственный, кому я доверяю.

Внезапно он снял трубку.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Я намереваюсь позвонить Нили, – сказал он. – Сделаю вид, что хочу дать ей необходимый совет. Ты же иди в спальню, возьми там трубку и слушай.

Она наблюдала за ним, когда он несколько минут потратил на комплименты Нили по поводу ее стройной фигуры и успехов в разных областях. Наконец он перешел к делу:

– Нили, я только что просмотрел вечернюю газету. Что это у тебя за дела c Лайоном Берком?

Энн не понравилось выражение его лица. Она пошла в спальню и тихонько сняла трубку спаренного телефона.

Говорила Нили:

– Слушай, Генри, я люблю тебя… но не лезь не в свое дело.