Я тебя заколдую - Юлия Леонова

Никита почти всю ночь провел в кабинете Воронцова, прикончив оставленный ему гостеприимным хозяином графин. Под утро он ввалился в спальню, которую занимала Мария. Бедную девушку в этот момент рвало над фарфоровым горшком.

- Мари, милая, тебе плохо? – бросился к ней Никита, падая рядом с ней на колени.

Хмель выветрился из головы, едва он заметил ее бледность, темные круги под глазами и припухшие от горьких слез веки.

- Ничего страшного, - отдышавшись, ответила она, - Это скоро пройдет.

Она взглянула в столь любимое лицо и виновато опустила глаза. Строганов ощутил, как забилось в груди сердце, когда до него дошел смысл произошедшего.

- Родная, сердце мое, это ведь то, о чем я подумал? Ты поэтому захотела уйти от меня? – прижимая ее к себе, спрашивал Никита.

- Прости меня, - прошептала Маша.

- Глупая, моя девочка, я теперь самый счастливый человек на земле! – заглядывая ей в глаза, ответил он, - Мы непременно поженимся. Мне совершенно все равно, что на это скажут. Господи, спасибо тебе, - прошептал он, поднимая кверху взгляд.

- Но твоя матушка…, - начала было Мария.

- Если моя мать будет против, это только ее проблемы. Обещаю тебе, душа моя, я не дам тебя в обиду кому бы то ни было, даже собственной матери.

Глава 8

Софья первый раз посещала столицу. Петербург поразил ее своим великолепием и роскошью. Ее восхищало все: ширина его площадей, красота и простор набережной. Начало сентября выдалось теплым и солнечным, отчего парки столицы приобрели особую прелесть. Мягкое и теплое солнышко пронзало своими лучами местами уже начавшую желтеть листву, создавая на аллеях причудливый узор.

Бесконечной круговертью все завертелась вокруг нее: примерки у модистки, визит к шляпнице и к галантерейщику, ленты, кружева, перчатки. Иногда после каждого суматошного дня ей начинало казаться, что баронесса задалась целью свести ее с ума.

- О боже! – в сердцах воскликнула она, когда привезли очередную партию покупок, - Мне никогда не сносить всего этого.

- Милая, уверяю тебя, все это нам понадобиться. Ты не можешь появиться в свете в одном и том же платье более двух раз, - улыбнулась Наталья Александровна.

- Это безумное расточительство, - развела руками Софья.

- Таковы правила, - ответила баронесса.

Ближе к вечеру, когда ее тетушка, наконец, сжалившись над ней, отпускала ее, девушка с удовольствием гуляла в Александровском саду в компании своей родственницы.

В одну из таких прогулок она встретила Воронцова в компании Никиты и Марии, которые также возвратились в столицу.

Она заметила, как вспыхнули радостью его глаза при виде ее. Василий отвесил ей и баронессе учтивый поклон, коснулся легким поцелуем протянутой руки баронессы и выразил надежду на скорую встречу на первом в этом сезоне балу в доме Дашковых.

Встреча была мимолетной, но Софья была ей несказанно рада. Он не забыл ее, думал о ней, скучал. Все это она прочла по его взгляду, направленному на нее. По тому, как он задержал ее руку, затянутую в шелковую перчатку, в своей намного дольше, чем то позволяли приличия, как слегка сжал тонкие пальчики, прощаясь с ней и ее теткой.

Вечером, когда она уже готовилась ко сну, к ней в спальню тихонечко постучалась горничная. Войдя, девушка, сделав книксен, передала ей сложенный вчетверо лист бумаги. Софья жестом отпустила прислугу и торопливо развернула послание. Сердце не обмануло ее. Записка была от Воронцова.

«Софи, любовь моя, мои дни без Вас пусты и бессмысленны. Я не могу не думать о Вас, желая встречи с Вами. Мне не должно поступать подобным образом, но я буду ждать Вас сегодня на углу дома Вашей тетки до полуночи. Василий.»