День выдался ненастным. С утра накрапывал мелкий дождик, который после полудня усилился. Софья стояла около окна и смотрела как сорвавшийся с цепи ветер, гонит по небу низкие свинцовые тучи. Неспокойно было на сердце. Несмотря на то, что мать Василия сделала все возможное, чтобы сегодняшний вечер прошел для нее с наименьшими потерями, от чего-то становилось страшно. Какое-то дурное предчувствие не давало ей покоя. Она поделилась своими опасениями с теткой, но Наталья Александровна, занятая подготовкой к предстоящей помолвке, только отмахнулась от нее.

- Пустое это, Соня. Погода что ли на тебя так действует?

- Да нет же, тетушка. Чувствую нехорошее что-то сегодня случиться.

Баронесса внимательно взглянула в глаза Софьи, и только покачала головой. Пусть говорили, что мать девушки была самой настоящей ведьмой, но она в эту чепуху не верила, однако какой-то червячок сомнения все же шевельнулся в ее душе. А что, если и Софье передалось что-то от Оксаны. Вспомнив жену покойного племянника, Наталья Александровна перекрестилась. Нехороший взгляд был у Оксаны. Смотрела, будто насквозь видела.

Вечером, Сонечка, одетая в платье из синего атласа и ротонду подбитую мехом соболя с помощью своего дяди барона Аракчеева уселась в поданный к дому экипаж. Девушка была молчалива и задумчива. Сегодня должна решиться ее судьба.

Воронцов встречал ее на крыльце своего дома. При виде его Софья попыталась улыбнуться. Василий подал ей руку, слегка сжал дрожащие пальцы, помогая выйти из экипажа, и провел в дом. Сегодняшнее собрание обещало быть многолюдным. Собравшиеся в доме князя гости были в предвкушении. Княгиня Воронцова специально заранее распустила слух, что собирается объявить о помолвке своего сына и Софьи Алексеевны Орловой.

Елизавета Михайловна тоже готовилась к предстоящему событию. Достав шкатулку, в которой она хранила свою переписку, княгиня придирчиво перебрала письма и записки Воронцова. Когда они только начали встречаться, и еще как-то соблюдали приличия, Василий частенько писал ей. Выбрав наиболее подходящую по ее мнению, Головина, спрятав ее в крохотный ридикюль, спустилась к ожидавшему ее Любомирскому. По дороге к дому князя Воронцова Елизавета Михайловна извлекла на свет божий маленький пузырек с темной настойкой, и протянула его Андрею Петровичу.

- Что это?! – повертев его в руках, осведомился князь.

- Настойка опия, - усмехнулась Елизавета, - Стоит Вам заставить ее выпить несколько капель и она станет послушной куклой в Ваших руках.

Любомирский покачал головой.

- Как же я ее заставлю? – неуверенно произнес он.

- Полно Вам, Андрей Петрович, она всего лишь слабая женщина, неужели Вам недостанет силы, - рассердилась Головина.

Входя в знакомый ей особняк, Лиза вздохнула. Она мечтала быть здесь хозяйкой. Если сегодня у нее все получится, недалек тот день, когда так и будет. Княгиня приветливо улыбнулась хозяину дома, который в ответ на ее приветствие лишь сухо кивнул головой. Ну, ничего, мы еще посмотрим, чья возьмет, поджала губы она, глядя на то, как Воронцов нежно опекает Софью. Необходимо было отвлечь его во, чтобы то ни стало. Стиснув зубы и нацепив на лицо улыбку, она направилась прямиком к влюбленной паре.

- Василий Андреевич, Ваша светлость не уделите мне минуту внимания? – спросила Елизавета, беря его под руку и отводя в сторону.

- Слушаю Вас, Елизавета Михайловна, - отозвался Воронцов, с явной неохотой покидая Софью и выходя вслед за княгиней в открытые двери террасы.

- Ваша светлость, Вы совершаете огромную ошибку…, - начала княгиня.

- Позвольте мне самому решать, - усмехнулся Воронцов, перебив ее.

- И все же, прошу Вас, выслушайте меня…

- Я весь внимание, - ответил Василий, начиная уже терять терпение.