Не искушай меня - А. Уолтерс

— Серьезно, — пробормотала я сухо.

Макс усмехнулся и затем посерьезнел, в его глазах вспыхнуло и тлело какое-то выражение.

— Определенно, — сказал он тихо, приподнимая бровь и изгибая губы в ухмылке.

Он посмотрел на меня одновременно тепло и напряженно, его взгляд раздевал до костей и заставлял дрожать.

Откровенность его взгляда пронзила меня, и я поняла, что его не одурачили мои попытки вести себя саркастично и беспечно.

Мое неуместное влечение к нему, которое началось лишь пару дней назад, практически сочится из моих пор. Это унизительно.

И я знаю, что должна прекратить это. Ради нас обоих. Это совсем неуместно. Он заставляет меня чувствовать себя…потерянной.

— Ну, думаю, что участие в группе пойдет тебе на пользу. Уверена, ты многое узнаешь там, — сказала я неубедительно, надеясь, что он поймет суть. Мне казалось, крайне важным напомнить нам обоим, кем я была и какой была моя роль в его жизни. Я должна укрепить свои позиции. Я ассистентка по реабилитации — та, чьей задачей является его сопровождение в этом трудном путешествии.

Никто больше.

Макс бросил на меня взгляд, который было трудно расшифровать.

— Надеюсь, ты права, — ответил он, проводя грязной рукой по лицу и оставляя пятно на переносице.

Мне пришлось сжать руку в кулак, чтобы побороть нужду стереть его. И я знаю, что здесь было нечто большее, чем моя страсть к порядку.

Его слова выбили меня из колеи. Нашла ли я подтекст там, где его не было? Или он специально сообщал то, что я должна была выяснить?

Полагаю все же последнее.

Вдруг он опустил взгляд, и я удивилась уязвимости, мелькнувшей на его лице.

— Я, правда, надеюсь, что ты права, — сказал он мягко, и я не знала, кому предназначалось это замечание — ему или мне.

Наклонив голову, я внимательно рассматривала его. Казалось, что он задумался, и я гадала, что его так сильно беспокоило.

Я любопытна, когда речь идет о нем. Из-за него стало невозможно не быть такой. Он явно сложный человек с непростым прошлым. Я одновременно заинтригована и раздражена тем, что заинтригована.

Потому что есть определенная черта, которую мне не следует пересекать. Так почему же, встретив этого парня, мне стало тяжело помнить о границах?

Макс нахмурился и открыл рот, но затем снова закрыл его. После этого он посмотрел на меня, и я заметила, как выражение его лица стало бесстрастным. Все признаки открытости исчезли.

— По крайней мере, мне нравится вид. Взглядом он целенаправленно прошелся вверх и вниз по моему телу и насмешливо приподнял бровь. Он нервно улыбался, пока пытался быть соблазнительным. Все спокойствие, которое я чувствовала, было растоптано подавляющим желание закричать ему в лицо.

Его желание усилить мою неловкость было намеренным. Будто он уверенно ставил нас на ту почву, где ему было комфортнее.

— Это не совсем уместно, — заметила я, раздраженная тем, какой разочарованной себя чувствовала. Потому что я уже упустила неуловимого, беззащитного Макса, которого видела всего несколько секунд назад.

Потому что тот Макс казался реальным.

Этот Макс был совершенно другим.

Но кто на самом деле знает, какая сторона человека настоящая?

Черт, может быть ни одна из них, и настоящего Макса я еще не встретила.

Но одно было точно: я не имею права хотеть увлечься никакой из его личностей. Он в группе, которой я помогаю с реабилитацией. Между нами должны быть только профессиональные отношения. Я должна придерживаться кодекса поведения, который так важен и необходим. Нет места для серого. Только белое и черное. Правильное и не правильное.

Промежуточных зон быть не может, особенно между мной и мужчиной, который, как я инстинктивно предполагаю, является проблемой — мужчиной, который несет с собой целую кучу неприятностей; мужчиной, который, как мне кажется, является худшей разновидностью катастрофы.