— Я сказал что-то не так? — спросил он, выглядел он при этом так, будто ему больно.

— Нет, вовсе нет. Просто есть дела, которые мне надо сделать, — я оправдываюсь — это плохо. Но после моей встречи с доктором Лоуэлл и тем, что мне едва удалось избежать выговора, обмениваться личной информацией с членом группы, казалось, верным способом оказаться в еще больших неприятностях.

— Увидимся на следующей неделе, — сказала я, прижимая сумку к груди и стараясь не бежать.

— Пока Обри, — ответил Макс. Он очень нежно произнес мое имя.

Глава 12

Обри

Макс занимал все мои мысли, хотелось мне того или нет. Мысленно я снова и снова прокручивала наши разговоры. Ругала себя за то, с какой легкостью разговаривала с ним. Яростно противилась своему желанию поделиться той частью себя, которую специально ото всех скрывала. Но больше всего меня озадачивает несвойственная мне реакция на человека, которого я практически не знаю, кому не доверяю и не хочу раскрывать свои секреты.

Тогда почему я не сумела быть сильной? Почему проявила уязвимость, которую, думала, уже потеряла?

Уверена только в одном: я должна учиться на своих ошибках и помнить, кем на самом деле является Макс и кем должна быть я.

Несмотря на его красивые голубые глаза и сексуальную улыбку.

И, безусловно, я буду игнорировать не поддающееся логике желание увидеть его снова.

Даже если я очарована мужчиной, который протащил своего младшего брата в столовую, чтобы тот смог поесть. Даже если очень заинтересована в человеке, который сорвал цветок с холодной земли в январе и подарил его мне с улыбкой на лице. Все мое внимание поглощено парнем, который поделился тем, как его пугает, что он может потерять себя из-за зависимости, контролирующей его.

Я чувствую настойчивую необходимость помочь ему исправиться. Я чувствую эту необходимость. Она где-то рядом с моей непоколебимой решимостью, ожидающей, когда я признаю, что хочу быть той, кто согреет его и позаботится о нем.

Макс прав. У меня очень развит комплекс спасателя.

Был субботний вечер, и я обещала сходить с Бруксом в «Манию» еще раз. Мы не часто виделись после того неудачного занятия в группе поддержки. Он принес мне суп и кино, как и обещал, но впервые я почувствовала между нами странные недомолвки.

Он исчез. Другими словами не описать его поведение. Когда я спросила его, что случилось, он ответил:

— Ничего, — что означало: «Что-то беспокоит меня, но я собираюсь уклоняться от расспросов и просто сводить тебя с ума».

Я не давила на него. Была не в настроении выяснять, что ужалило в задницу Брукса Хамлинса. Если он захочет поговорить об этом — сам все расскажет.

Знаю, что он усердно готовился к зимней сессии и волновался, ожидая ответа на свою заявку в магистратуру. Он часто говорил мне, что на курсах у него высокая нагрузка. Я пыталась убедить себя, что причина его странного настроения заключается именно в этом.

Так почему я совершенно точно уверена, что дело совсем не в этом?

Беспокойство, наряду (одновременно) с необъяснимыми чувствами к Максу, заставило меня почувствовать, что я близка к чертовому срыву. Поэтому испытала облегчение, когда Брукс позвонил и предложил сходить в «Манию». Он вел себя нормально, и мне удалось убедить себя, что мне все почудилось.

С Рене мы старались поддерживать временное перемирие. Вчера вечером даже смотрели какой-то дрянной научно-фантастический фильм перед сном. Мы заключили молчаливое соглашение избегать Девона в разговорах. Благодаря этому напряжение, укоренившееся между нами за последние полгода, слегка ослабло.