Одно (не) счастье на двоих - Марина Владимирова-Бойко

Милана очнулась уже в палате. Хоть ей было слегка сложно подняться с кровати, но она смогла набраться сил и подойти к кроватке малыша. Ее выражение лица сразу изменилось, когда она обнаружила, что там никого нет.

— Где мой малыш?! Где мой ребенок?! — она тут же стала восклицать, когда увидела пустое место в кроватке.

На ее крик тут же прибежал Вязов. Он ворвался в палату и сразу принялся успокаивать роженицу.

— Успокойтесь. Прошу вас. Вам нельзя нервничать. Вы еще не отошли от родов.

— Где он?! — она посмотрела на врача разъяренными глазами, в которых ничего не отражалась кроме боли и отчаянья. Она прекрасно понимала, что малыша нет, а значит, случилось что-то непоправимое. Все же она надеялась на лучшее.

— Ваш ребенок…, он не выжил. Приносим наши самые искренние соболезнования. Здесь, конечно, сложно что-то говорить, но мы сделали все что могли. Но обвитие пуповиной было настолько сильным…

— Ты! — она тут же схватила его за грудки с такой силой, что сама не ожидала, откуда они у нее взялись. — Ты! немедленно отдашь мне его! Или я сейчас тебя придушу собственными руками! Размажу по стенке, как таракана! Отдай мне его! Слышишь…

— Жанна! Скорее успокоительное, — все что успел выкрикнуть Вязов, будучи в ловушке у Милы. Она настолько крепко схватила его, что оторвать ее от халата врача, было практически невозможным.

Лишь когда акушерка прибежала со шприцом в руках и уколола ей, как выразился Вязов успокоительное, она ослабила хватку и прилегла на кровать.

— Вы все врете… Я чувствую. Я знаю, что мой малыш жив, и я буду его искать, — проговорила она медленно, а затем закрыла глаза и снова погрузилась в сон.

Сколько она пробыла в отключке, Милана не понимала. Сейчас ее жизнь пробегала перед глазами. Она не могла ни есть, ни пить. Она хотела лишь одного, чтобы ее малыш был рядом с ней. Ведь она отчетливо слышала его плач. Лежа на кровати, она анализировала. Даже будучи в таком состоянии, она слышала, как малыш заплакал. А значит, они просто забрали у нее его. Но зачем? Ей тут же вспомнился шикарный Мередес, который она часто видела под окнами, как своей квартиры.

Милана успокаивала себя тем, что малыш жив. Она настолько была в этом уверенна, что переубедить ее было — невозможно. И чтобы не говорил ей Вязов, ее материнское сердце подсказывало, что ребенок совсем рядом. Совсем рядом со своей мамой.

Вязов стал напротив ее кровати и, поправив свой белоснежный халат обратился к Миле:

— А если вы будете себя так вести, то нам придется вас отправить в психиатрическое отделение. Так что и до психушки не далеко. Поэтому успокойтесь и примите это. Примите, как должное. Это жизнь и она не так легка, как кажется на самом деле.

— Ни за что! Вы слышите! И психушкой меня не запугаете. Я буду бороться, бороться до конца…

Милану выписали на следующий день. За ней приехал Денис. Когда, он увидел свою жену, то сильно испугался за нее. На ее лице ничего не отражалось. Сплошная пустота. Безжизненность и отчаяние. Казалось, что теперь его жена — совершенно другая женщина. Холодная и чужая. Он заметил, как у Миланы появились седые волоски, черные круги под глазами. Теперь она постоянно ходила с опущенной головой. Ее светлые волосы свисали тонкими прядями и закрывали ее сильно измученное лицо. По всем было видно, что у нее произошла самая настоящая трагедия, с которой ей очень сложно справиться.

Он усадил ее в такси, гладил ее холодные руки. Она никак не реагировала. Она просто сидела, как мумия и смотрела, куда-то в пустоту, не отрывая своего взгляда.

Лишь когда они приехали домой, она обратилась к нему:

— Понимаешь! Они у меня его забрали! Я пойду в полицию.

Что ты им скажешь? — Денис слегка занервничал.