Одно (не) счастье на двоих - Марина Владимирова-Бойко

Милана проснулась, когда солнце поднялось уже высоко в небо, и на улице было невыносимо жарко. Она быстро подумала, что в этом году весна в Питере — очень жаркая. Воздух был знойным, накаленным до предела.

Милана встала с кровати и направилась на кухню, где возле плиты суетилась Валентина Гавриловна. Сегодня она ночевала у нее. Соседка попросила ее остаться, причем идти домой, сильно не хотелось.

— Наконец-то ты проснулась!

— Я долго спала? — тут же отозвалась Мила.

— Да, но это очень хорошо.

— А знаешь, что давай сейчас позавтракаем и я тебе кое-что покажу. Я вот как раз оладушки приготовила.

И тут Милану осенило. Она вспомнила их последний разговор. Она вспомнила, что Валентина Гавриловна обещала помочь.

Мила встала напротив своей соседке и, выхватив их, ее рук шумовку, громко произнесла:

— Вы обещали мне помочь. В прошлый наш с вами разговор. Я помню.

Милана уже не выглядела такой уставшей, как прошлой ночью. Бинт с ее головы слегка сполз и казалось, только ей мешает. Валентина Гавриловна слегка приспустила очки, сняла с плиты сковороду, а затем мягко сказала:

— Присядь.

Похлопав по плечу Милу, она направилась в зал. Вернулась она быстро с небольшой, кожаной папкой в руках.

— Я действительно хочу тебе помочь. Ребенок должен расти с матерью. С родной матерью. Но придется немного потрудиться. И потребуется кое-какое время. Сама понимаешь, Москва не сразу строилась.

— Я готова! На все готова.

— Ты сможешь вернуть ребенка лишь в том случае, когда станешь наравне с ним. Когда ты будешь равной с ним и по положению и по статусу и по достатку. Ты должна стать богатой. В данном случае только деньги помогут вернуть тебе твоего ребенка.

Милана громко рассмеялась. Ее звонки смех разлетелся по всей комнате. Повязка практически спала с ее головы и, чтобы она не мешала, Мила решила ее совсем снять. Она не разматывая, сняла бинт и, крепко зажав его в руках, снова обратилась к соседке:

— И как вы себе это представляете? У меня же за душой ни гроша.

— Тебе поможет вот это, — Валентина Гавриловна протянула Миле черную кожаную папку.

— Что это? — она поспешила скорее ее открыть. Папка выглядела дорого. Темно-вишневого цвета, в центре красовалась эмблема: красивый черный значок, внутри которого маленький, такой же, как и цвет папки цветок. Эта эмблема ни о чем не говорила Милане, и она поспешила скорее открыть ее. Отстегнув маленькую пуговку, расположенную по середине, она увидела красивые гербовые бланки. На них были написаны цифры с шестизначными нулями. Милана начала перебирать бумаги, но ничего не понимала.

— Что это?

— Это акции. Контрольный пакет акций.

— Откуда это у вас? — спросила Милана, но не дождавшись ответа, снова уткнулась в бумаги.

— Когда-нибудь я расскажу тебе эту страшную историю. А сейчас нужно заняться делом.

— Боже! Оказывается, я совершенно вас не знаю! — тут же воскликнула Милана, когда поняла, что держит в руках самое настоящее сокровище. — А почему вы… Вы вот так живете? Здесь же миллионы! — она поднесла папку с бумагами к лицу Валентины Гавриловны.

Валентина Гавриловна отвернулась к ней спиной, а затем просто легко произнесла:

— А у меня и так все есть!

— Как все? Вы бы могли путешествовать! Я вот первым делом рванула бы… Нет-нет не заграницу. Хочу на Байкал.

Валентина Гавриловна рассмеялась. У меня был звонкий смех, но с какой-то легкой горчинкой. Милане была приятна ее соседка, но в одно мгновение, ей показалось, что сейчас перед ней совершенно другой человек.

— Если честно, я даже не знаю, что с этим делать…