Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

– Ну да, хватит играть в героиню! – отмахнулся паренек. – Тем более что здесь не до игры. Мне нужно знать – рана сильно болит? А храбрость умеет показывать каждый. Что болит сильнее всего?

– Нога, – призналась Фуксия, – нога болит... И холодно. Все, узнал, что хотел?

Неожиданно их взгляды встретились.

Стирпайк поднялся на ноги:

– В таком случае мне придется оставить тебя одну. Не бойся, ненадолго. Иначе ты вообще замерзнешь. Один я тебя не дотащу до дома, это факт... Сбегаю за Прунскваллером, мы принесем носилки. Тут с тобой ничего не случится. Ты не бойся, я быстро обернусь – одна нога здесь, другая – там. Каких-нибудь полчаса...

– Стирпайк, – позвала юношу Фуксия.

– Что такое?

– Тебе пришлось так много возиться со мной...

– Да ну... Ничего страшного! – воскликнул паренек, убирая руки девушки с земли. – Ты руки-то подбери, а то еще сильнее замерзнешь.

Наступила неловкая тишина, и Стирпайк снова выпрямился:

– Все, я ушел! Времени терять нельзя. Лежи смирно, и все будет хорошо. Я мигом!

Набросив накидку, он направился к выходу.

Фуксия проводила юношу долгим взглядом, а когда он исчез за пеленой дождя, закрыла глаза, прислушиваясь к вою ветра снаружи.

Когда Стирпайк обещал добежать до дома Альфреда Прунскваллера за полчаса, он нисколько не покривил душой. Паренек ловко лавировал между валунами, успевая внимательно смотреть под ноги, чтобы не повторить роковой ошибки Фуксии.

Дождь лил, словно из ведра. Возможно потому Стирпайк и не заметил, как Горменгаст неожиданно вырос перед ним.

Появление юноши в доме доктора наделало жуткий переполох. Ирма, никогда не видевшая обнаженного мужского торса, вскрикнула и подбитой птицей метнулась прочь из гостиной.

Альфред Прунскваллер удивленно посмотрел на ученика, но вопросов задавать не спешил, справедливо сочтя, что тот сам все выложит, коли в таком виде заскочил в дом. На Стирпайка жалко было смотреть – промокшую до нитки накидку он сбросил у порога, и теперь стоял, полуголый. Вода лила с него ручьями. «Хорошо, хорош», – приговаривал доктор, изящным жестом поправляя жемчужные запонки на сахарно-белых манжетах.

Стирпайк понял, что больше медлить нельзя, и изложил в двух словах происшедшее. Выдержка и тут не изменила доктору – кликнув кухарку, он распорядился подготовить его саквояж и двух дворовых посильнее, которые потащили бы носилки с девочкой.

Между тем юноша помчался к госпоже Слэгг. Один вид вихрем ворвавшегося в комнату Стирпайка испугал старуху до смерти. Скороговоркой паренек передал няньке распоряжение доктора – натопить пожарче комнату, подготовить постель и горячее питье для пациентки. Сообщение о травме воспитанницы повергло госпожу Слэгг в состояние прострации – казалось, ей самой в пору было ложиться в постель под надзор доктора. Но Стирпайку было не до утешений, и он молнией выскочил в коридор.

Оказавшись на пороге, юноша заметил выходящего из дома доктора Прунскваллера в сопровождении двух мужчин, один из них нес продолговатый предмет. Стирпайк понял, что это и есть вызванные дворовые с носилками. Сам Альфред Прунскваллер гордо шествовал впереди, держа над головой обширный черный зонтик, причем от дождя старался прикрыть не столько себя, сколько саквояж с медикаментами.

Юноша пошел впереди, поскольку терять ему было нечего – он вымок до нитки еще на пути в Горменгаст. На ходу он размышлял – фортуна снова улыбнулась ему. Надо же было случиться, чтобы он встретил Фуксию именно сегодня и что именно сегодня начался дождь, намочивший камни. Теперь он предстанет в глазах Фуксии и ее родителей еще большим героем. А если учесть предстоящий поджог... Нет, жить иногда просто приятно и весело!

Фуксия открыла глаза. Как она успела оказаться в своей комнате, в кровати? Должно быть, она была без сознания, когда ее несли. Кто нес? Над ней склонилась встревоженная няня.

– Где Стирпайк? – прошептала девочка.