Титус Гроун (Горменгаст - 1) - Пик Мервин

Указав на книги, Барквентин ядовито поинтересовался:

– Видишь? Как думаешь, что это за литература?

– Это – закон, – ответил юноша почтительно.

– Верно, черт тебя побери, – пробормотал секретарь. – Верно... – и тут же спохватился: – Что стоишь, как остолоп? Закон, закон... А что есть закон? Отвечай, будь ты проклят во веки веков! Я задал тебе вопрос!

Стирпайк думал только секунду, а потом отчеканил, на этот раз глядя Барквентину прямо в глаза:

– Закон – это судьба. Это судьба и предначертание.

Конечно, это был самый общий ответ, но придраться к нему все равно было нельзя. Верный ответ – правильный ход мыслей. А от правильного хода мыслей недалеко до повиновения Традиции. Это Барквентин знал твердо. Как точно ответил этот юнец: Судьба. Судьба Гроунов. Закон. Закон Горменгаста.

Впрочем, магическое слово «Гроун» не ассоциировалось в сознании архивариуса ни с одним из нынешних представителей этого древнего рода. Фамилия существовала как бы отдельно от ее носителей. И Барквентин считал, что служит не людям, а славе их фамилии.

Да, против традиции не попрешь. К примеру, семейный совет решил – в силу известных обстоятельств больше не продолжать поисков герцога. Но традиция требовала противоположного подхода: семьдесят шестой лорд Гроун должен быть найден живым или мертвым. Мертвым потому, что его останки должны были успокоиться на фамильном кладбище. Причем с соблюдением всех приличествующих тому ритуалов. И никакие деликатные обстоятельства не могут помешать этому. В то же время эти обстоятельства нельзя было не учитывать – все та же традиция вменяла в обязанность всем, имеющим к дому Гроунов хоть маломальское отношение, заботиться о ее репутации. Столкновение разных уровней вездесущей традиции, требующей выполнения противоположных вещей одновременно, привело старика в гнев и ужас. В самом деле, какие шаги предпринять дальше?

Но судьба все-таки улыбнулась новоиспеченному архивариусу: роясь в старинных книгах, он обнаружил ссылку на один случай, напоминавший недавнее происшествие. В свое время четырнадцатый лорд Гроун объявил своим наследником новорожденного сына, обставив при этом соответствующую процедуру кучей самых нелепых формальностей. После чего просто... исчез.

Барквентин возликовал – наконец-то! Наконец-то разрешится мучившая его дилемма, и он с честью оправдает свое существование, докажет всем, что не зря ест хлеб. А что до формальностей – то нет ничего невыполнимого. Итак, четырнадцатый лорд Гроун потребовал в свое время, чтобы кандидат в новые хозяева Горменгаста выплыл на середину озера, что у подножия горы, и выплыл не на чем в голову взбредет, а на сделанном из кедровых бревен плоту, при этом в правой руке юного наследника должен был зажат небольшой камешек, а в левой – веточка плюща. На шее мальчика непременно должна висеть суровая нитка с нанизанными на нее раковинами улиток. Видимо, четырнадцатый Гроун был большим фантазером, поскольку повелел, чтобы все близкие родственники наследника и их приближенные во время процедуры сидели на ветвях деревьев, что растут по берегам озера. Лишь в этом случае, гласили страницы ветхой книги, «герцогство» сможет «осенить чело отрока». Отступлений и вариантов не допускалось.

Барквентин криво ухмыльнулся и подумал – конечно, четырнадцатый Гроун был фантазером, но обладал известной долей дара предвидеть события. Таким образом, сценарий расписан до мелочей – теперь остается только следовать ему, а уж остальное – дело техники...

Барквентин опомнился – нашел время размышлять, когда Стирпайк с нескрываемым интересом смотрит ему в лицо. Неужели юнец догадался о снедаемых его сомнениях? Если так, то это плохо, очень плохо...

– Эй, хорек, – окликнул его старик, – ты дал очень точный ответ. Я бы даже сказал – блестящий. Судьба, предначертание – это очень точно. Кстати, паршивец, я забыл спросить твое имя. Как тебя зовут?

– Стирпайк, господин.

– Сколько тебе лет?

– Семнадцать.