Наследник моего мужа - Елена Гром (2021)

— Вас наверное не удивит, что я не сын Бориса. Я вообще не знаю чей я, а Элеонору знаю последний год, когда меня купили и привезли в Россию. Именно тогда меня стали вводить в курс дела. Обычно так и происходит. Берут самых слабых, брошенных, никому не нужных детей и растят из них убийц. Единственная команда, которую мы знали это подчиняться своему хозяину. Как собаки. Поэтому даже сейчас я не уверен, что смогу вам помочь, слишком много факторов против. Детский организм как губка. Он будет впитывать в себя то дерьмо, которым вы его польете. Зло это или добро — не важно. Важна миссия, ради которой тебя покупают. И ты обязан с ней справиться, даже если сдохнешь. Вы говорите я чудовище, скорее всего так и есть, потому что, несмотря на быструю обучаемость не один ребенок не способен овладеть таким количеством информации за столь короткий срок. Нас накачивали препаратом, который усиливал работу мозга в несколько раз, и мы становились гениями, но с одной маленькой поправкой. Мы подчинялись нашему создателю, а после него, тому кто заплатит. Между детьми не было отношений, когда мы едим или занимаемся у нас не было даже мысли пообщаться или поиграть. Все четко по графику и, если кто-то ломается, его пускают в расход. Так и существовали, не зная усталости, морали, общепринятых норм. Только команды. И только когда меня купили я стал понимать, что это путь в некуда.

— Ярослав… — сглатываю я горечь, не зная, что сказать. — И ты все знал. Знал нас перед тем как сюда приехать.

— Да, эта операция готовилась давно. Вас всех изучили от и до. Привычки. Поведение. Я даже знал с какой частотой ударов сердца вы спите. И конечно я просматривал видео записи, знал кто такая Мира. Знал свою задачу и по сути выполнил ее на сто процентов. И только одного мои покупатели не просчитали. Что Борису не нужна семья. Ему нужны вы, остальное вторично.

— А чего еще они не просчитали? — выдыхаю, не веря всему что услышала. Как вообще может существовать мир, в котором происходит такое.

— Миру. Вернее, моих реакциях на нее.

— О каких реакциях речь, Ярослав, — напрягаюсь я всем телом, снова готовая скинуть его в воду. Как бы мне не было жалко этого пацана, я никогда не позволю Мире связать свою жизнь с этим мутантом. Сомневаюсь, что он вообще способен на нормальные отношение. Даже дружеские. Манипулировать да, но не дружить.

— Она мне нравится. Нравится, как говорит, как двигается, как борется с болезнью. Нравится ее кожа, волосы, как она смеется и куксится. Еще…

— Хватит… — поджимаю я губы, не желая слушать. Не желая даже понимать, как ребенок может говорить о другом в подобном ключе. — Ей пять.

— Ну так ей же не всегда будет пять. А мне не всегда будет восемь.

— Глупо думать, что в таком маленьком возрасте можно найти себе пару на всю жизнь.

— Я могу вам привести сотни народов, где именно так и происходит.

— Она твоя сестра.

— Нет, и вы сами это понимаете. А даже если да, меня это вряд ли остановит.

— Есть я, Ярослав. Я остановлю тебя…

— Разве что вы, да и то до тех пор, пока Мира не будет жить одна.

— Ты хоть понимаешь, что несешь?! Ты ребенок, она ребенок, как вообще можно это обсуждать?

— А что вы так завелись, Нина Леонидовна? Сами же сказали, нам так мало лет, что произойти может все что угодно.

Он смотрел прямо мне в глаза, пока лодка плыла по течению, смотрел как взрослые смотрят на несмышлёных детей, которые хотят игрушку, а я ставила перед собой установки. Делала выводы. Воздвигала монументальные решения.

Я живу с монстром, но у меня не было выбора. Но я никогда не позволю дочери совершить эту ошибку. Только через мой труп моя девочка свяжет свою жизнь с подобным человеком.

— Как вы убежали? Еда была отравлена? — перевожу я тему, потому что обсуждать будущее с ним я не готова.

— Я тоже ее ел, если что.

— Но я уснула!