Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

Саня всегда говорил эту фразу на любое мое предложение отойти в сторону. Мои родители были готовы, что мы с Лисой вот-вот поженимся, Олег же считал, что я мешаю Сашке и Василисе стать нормальной парой, сначала они с Мариной думали, что это подростковый бунт, потом – что отношения развалятся сами, дальше просто заняли молчаливую осуждающую позицию. Мне было довольно некомфортно от их постоянных косых взглядов на меня во время семейных встреч у Тамары, вот по ним я не скучал вовсе во время службы в армии и даже испытывал некоторое облегчение от того, что нахожусь далеко: правда, к облегчению этому примешивалось и чувство вины. Вот и сейчас я бы предпочитал не ходить (Сашка же иногда избегал встреч с моей семьей, чтобы не вызвать у них подозрения, почему мне нельзя?), но Саня был непреклонен, мол, там все в курсе, так зачем нам скрываться? Он был достаточно твердолобым и никогда не желал идти по пути наименьшего сопротивления, готов был бросаться на амбразуру, чтобы защитить нас троих от всего мира, хотя разумнее было иногда просто не вступать с этим миром в конфликт и пересидеть тихо некоторые моменты, после чего продолжить жить дальше. Точно так же, как я тихо пересидел год в армии в обществе парней, которые совершенно не стеснялись ходить друг перед другом голышом, шутить про секс и не скрываясь заниматься самоудовлетворением после отбоя под громкие страстные звуки, что вылетали из их мобильных телефонов. Это было сложным испытанием, но я справился, потому что не привлекал к себе внимания.

Я так и не притронулся к торту, слишком погрузился в воспоминания, Василиса прикончила десерт самостоятельно, а Сашка молча допивал кофе. Повисло неловкое молчание, но я знал, кто не выдержит первым, один из нас никогда не отличался долготерпением.

– Да пошла эта свадьба! – предсказуемо взорвался Сашка. – Я вообще про другое хотел с вами поговорить.

– Про что? – обеспокоенно встрепенулась Василиса, на ее щеке осталась полоска шоколада.

– Кое-что надо обсудить, – сказал он таким тоном, будто это было не предложение, а уже решенный вопрос.

– Так, для начала я хотел бы принять душ, – сразу предупредил я. – И потом поговорим. А то ты своим приступом обжорства разрушил все утренние ритуалы.

– Я с тобой, – заволновалась Василиса, в ее голосе не было игривости, просто так выходило быстрее.

В душе она поспешно мылила свои волосы, недовольно оттягивая их, я испугался, что у нее снова возникнет мысль подстричься, мне же нравилось, когда ее волосы отрастали (она снова становилась похожа на фарфоровую пастушку из моего детства), но подруга сетовала, что так за ними сложнее ухаживать и дольше сушить. Я наклонился и аккуратно оттер полоску шоколада с ее щеки, она улыбнулась в ответ и ущипнула меня, мы толкались под струями воды, спеша смыть пену, и, пока я постоял минутку под душем, Лиса выбралась из ванны, чуть не поскользнувшись. От этого, казалось бы, незначительного и неловкого движения мое настроение взлетело вверх: удивительно, что столько лет спустя такие обыденные мелочи вообще могли забавлять, но смешок вырвался почти непроизвольно, Лиса хмуро покосилась на меня, прыгая на одной ноге. Штаны всё никак не хотели натягиваться на ее еще влажное тело, и это было тоже очень смешно. Я наскоро вытерся полотенцем и присоединился к Лисе у раковины, она чистила зубы быстро, и внезапно я тоже занервничал; возможно, нас ожидал неприятный разговор (или серьезный), а я не увидел знаков, потому что вспоминал службу? Совершенно неосознанно я ускорился, и мы сплюнули пасту почти одновременно, все процедуры не заняли и десяти минут, и, уже посвежевшие, с влажными волосами, мы сидели перед Сашкой.

– Вы чего выглядите так, будто провинились? – он приподнял брови, и я понял, что Василиса вытянулась на своем стуле, разве что руки на коленях не сложила, а после с удивлением отметил, что тоже сижу в неестественном напряжении. – Вы там что, шалили без меня? – Сашка ухмыльнулся.