Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

– Да, играла на флейте, – в ее голосе послышалась грусть. – Вообще, я обожаю виолончель, но отчи… – она осеклась, будто сказала слишком много, и, замявшись, быстро закончила: – Она много места занимала. Флейта практичнее.

– Где же флейта теперь? – я задал вопрос, но в попытке отвлечь Лису от неприятных мыслей не подумал, и вышло еще хуже.

– Продала ее, когда готовилась к побегу.

Голова подруги сокрушенно поникла, и я пожалел, что спросил, но теперь прояснилось то, что мучило нас с Сашкой: откуда у Василисы была приличная сумма денег (хотя, конечно, это совсем не наше дело). Подруга, кажется, не заметила моего внутреннего монолога и грустно продолжила:

– Это очень дорогой инструмент во всех смыслах. Из лучших времен.

Она затихла, и ее несчастный вид сделал меня почти больным.

После этого Лиса замкнулась и долго молчала, а я расстроился, поскольку разговор о том, что она любит, вдруг неожиданно для меня самого вышел неудачным и опечалил ее. Но вот что я осознал: совершенно точно оперу придется смотреть и слушать. Почти со злорадством я представил лицо Сашки, который ненавидел школьные посещения театра всей душой, и как он будет скрежетать зубами на просмотре оперы, и, несмотря на сгустившуюся атмосферу напряженности, мне захотелось не к месту рассмеяться, но я сдержался и завел разговор на самую безопасную тему, которая никогда никого не расстраивала, то есть на тему готовки. Повеселевшая Василиса поддержала беседу с чуть большим энтузиазмом, чем та того требовала, хотя кого я обманываю: готовка требует всего энтузиазма, который есть в тебе, особенно если планируешь печь именинный торт.

Василиса

Я любовалась домашним «походным лагерем». Мы полдня готовили гостиную. Саша утром ушел в школу, даже не сообщив о своем дне рождения. Забыл или просто не привык с кем-то делиться радостными новостями. А раз он думает, что я не в курсе, то и подарка не ждет. Особенно такого оригинального. Я впервые за несколько месяцев чувствовала приятное возбуждение, праздник – это, безусловно, то, что мне нужно. Даже такой необычный.

Палатка занимала почти всё свободное пространство, даже пришлось передвинуть кресла к стене. Я предлагала ее вовсе не ставить, потому что она останется пустой на протяжении всего якобы похода. Спать мы собирались в мешках, но не в ней, а вокруг импровизированного костра. Когда я делала уборку, то даже не поняла, что это за приспособление такое, которое сейчас гордо стояло по центру всей инсталляции. Женя объяснил мне, что это раклетница. Что-то вроде среднего размера электрической плитки, на которой на миниатюрных сковородках можно жарить сыр и другие продукты, а потом набирать их себе в тарелку или на кусочек хлеба. Довольно забавно, никогда такого не видела. Мы решили, что раклетница будет костром.

Я сверилась со списком: казалось, что всё готово. Припасы собраны в походный рюкзак, фонарики стояли рядом. Спальные мешки и палатка на месте, расстеленная на полу скатерть играла роль стола. Костер тоже в наличии. Чем не поход?

Время близилось к двум, и Саша должен был вот-вот вернуться из школы. Я сбегала и еще раз проверила торт в холодильнике. Мне казалось, что неожиданным образом он может развалиться под силой тяжести или по любым другим необоснованным причинам. Женин подарок был не настолько хрупким и ожидал между подушек дивана, упакованный в газету вместо подарочной бумаги. А мой подарок в виде торта вот-вот могли разрушить какие-нибудь злые чары. Я очень волновалась. Хотелось, чтобы этот «поход» прошел идеально, словно таким образом я пыталась сказать спасибо Саше. Он столько для меня сделал, что мне казалось, я никогда не смогу отплатить ему тем же, и жалкий торт был просто пародией на подарок. Тем более он будто бы немного завалился набок, напоминая Пизанскую башню из коржей и крема, и грозился рухнуть.

– Идет… Идет! – просигнализировал Женя, который караулил у окна.