Не бойся летать - Зоя Марецкая

Амелия не сдержалась и неодобрительно покачала головой.

— Все равно нужно было сходить и взять справку. Что было дальше? Когда вы вернулись? Я надеюсь, ваша мама вышвырнула любимого зятька из своей квартиры?

Лизе было очень непросто рассказывать свою семейную трагедию постороннему человеку. Поэтому она выталкивала из себя слова буквально через силу.

— Он преподнес ситуацию моей маме так, что я специально спровоцировала его на ругань и рукоприкладство, а потом ушла из дома и бросила детей. Выставил меня легкомысленной и безответственной истеричкой, а себя жертвой. Запудрил маме мозги. А я просто не могла оставаться с ним в одной квартире, понимаете? Я боялась, что дети заснут, а он придет со мной отношения выяснять. Я и сейчас его боюсь. В последнее время он стал совсем бешеным. Раньше он таким не был. В общем, мама его не выгнала. Сказала мне, что все это ерунда, что это обычный кризис в отношениях, и чтобы я не валяла дурака и помирилась с мужем. Что он мне не изменял, что нас содержит, меня и детей любит. Понимаете, моя мама — человек старого воспитания. Для нее развод — это что-то страшное, немыслимое. Она сорок лет с моим отцом прожила. А я не хочу и не могу с мужем мириться. В общем, так и не поняли мы с мамой друг друга. Сейчас дети по-прежнему живут с мужем, а я все еще живу у сестры. Но каждый день хожу к детям, гуляю с ними, занимаюсь. Провожу время, одним словом. Как образцовая воскресная мама.

— Оху… зашибись, — не сдержалась великолепная Амелия Борисовна. — Еще раз прошу прощения за свой французский. А дети что вам говорят?

— Пока меня не было, муж внушил детям, что он меня не бил и не толкал, что я сама упала, — на глазах у Лизы выступили слезы. — Он умеет быть очень убедительным. Понимаете, я ведь всегда с ним мирно жила. Мы не какая-то там маргинальная семья, которая устраивает драки каждые выходные. Я старалась терпеть, лишний раз не обострять. Что-то спускала на тормозах, старалась сгладить. Дети не видели его агрессию. А теперь, получается, я во всем виновата. Он им сказал, что мама хочет развестись и найти им другого папу. Сказал им, что я поругалась с ним, ушла и их всех бросила. И что они теперь будут жить втроем, а я им не нужна, потому что предательница. Представляете? Они на его стороне. Дочка еще сомневается, расспрашивает меня, а младший талдычит, как заведенный, что будет жить с папой.

— Гандон ваш муж, — резко сказала адвокатесса. — Не плачьте. Вот, возьмите салфетки. Не волнуйтесь и не расстраивайтесь, дети останутся с вами. Слушайте, неужели некому за вас заступиться? Неужели нет какого-нибудь знакомого мужчины, родственника или просто знакомого, который был пришел и начистил вашему зарвавшемуся благоверному рыло?

— Никого нет, — хлюпала носом Лиза. — На работе у нас был женский коллектив. Есть, правда, дядюшка, старший мамин брат, но он живет далеко, за пятьсот километров, в деревне. Да и я не хочу никого впутывать. Поймите, это же такой позор!

— Позор, что мать двоих детей не может вернуться в свою собственную квартиру, так как опасается быть избитой, — мрачно возразила ей Амелия. — И позор, что мерзавец, который поднял руку на мать своих детей, чувствует себя абсолютно безнаказанным и даже смеет угрожать. Значит, так, дорогая моя Елизавета. Я берусь за ваше дело. Все будет хорошо, дети останутся с вами, уже поверьте мне. Сейчас мы с вами подпишем договор. Так как дело сложное, предоплата сто процентов. Вас устраивает сумма?

Амелия написала на бумажке «120 000» и показала ее Лизе. Та округлила глаза, но тут же решительно кивнула, соглашаясь.

— Я сама составлю исковое заявление и сдам его в канцелярию суда. Теперь по имуществу. Я так понимаю, квартира. Куплена в браке? На кого оформлена? Ипотека? Что еще общего? Машина?