Плохой хороший парень - Кэрри Прай (2022)

— Себя хоть слышишь? — хмыкнул я. — Звучит как: «Сломай себе ногу» или «Схрумкай мюсли сокамерника». Я выбираю второе, — убрав руку Сифона, я обратился к парням и сделал низкий поклон: — Моё почтение, барышни. Соседство с вами было тем ещё приключением, но я ни о чём не жалею. Разве что о том, что Соловей так и не стал птицей…

— Проклятье, уведите его уже наконец!

* * *

Улица встретила меня тёплой июньской погодой. Лёгкий ветер задувал под кофту, что стала на несколько размеров больше. Мир, что не был объят заборами, теперь и впрямь казался необъятным. Его хотелось покорить.

— На мотор хоть деньги есть? — с иронией спросил Миша.

— Конечно, — фыркнул я. — Ты ведь мне одолжишь?

В ногах лежала полупустая сумка — моё единственное богатство.

— Майский-Майский, — покачал головой конвоир, а после протянул мне несколько купюр. — Я сегодня добрый. Праздник как-никак.

— Что отмечаем? Всемирный день полосатых дубинок?

— Твой уезд, — сухо выпалил мужчина.

— А, вот как… Значит, такое прощание я заслужил?

— Ты заслужил пинка для скорости, но трогать тебя я не стану. Прости, но мне мои погоны важнее.

Мне ничего не оставалось, как ответить ему тем же — томно покачать головой.

— Миша-Миша… Только о себе и думаешь. И имя у тебя паршивое, — фыркнул я, развернувшись на пятках. — Прощайте, братцы! Надеюсь, больше не увидимся!

— Счастливо, Май! Больше не попадайся нам на глаза! Смилуйся!

Моя вредность была лишь прикрытием. На деле я изнемогал от трепета и в то же время тревоги. Небо радовало. Неизвестность пугала. Мне хотелось прыгать от счастья и одновременно содрогнуться от странных чувств. Я виделся себе слепым щенком, у которого определённо есть хозяин, но его никто не хочет приласкать.

Сифон был прав. Я никому не нужная дворняга.

Вышагивая по обочине и не опуская руки, я позволил себе подумать о Мурке. Где она сейчас? Гуляет по пляжу или спит после долгой смены? Чем занималась всё это время? Получала звания или путешествовала по миру? Думала ли она обо мне или забыла сразу, как только моих рук коснулись наручники? Боже…

Как же часто я задавал себе одни и те же вопросы, разглядывая плесень на потолках, и не мог прийти к единственному ответу. Несмотря на врождённую простоту, она всегда была непредсказуемой. Вспыльчивой. Порой сумасшедшей.

Совсем как я.

Мысли о ней всегда являлись чем-то запретным, ведь я сам оборвал всякую связь между нами. И думал, что поступаю правильно. Впрочем, ничего не изменилось. Отпустить Юну было той редкой жертвой, что я совершил за всю свою убогую жизнь.

И не жалею… Кажется.

Поймав мотор, я закинул сумку на задние сиденье и запрыгнул сам. Через авто-зеркало на меня смотрели уставшие, но очень добрые глаза.

— Куда едем, брат?

Выбирать не приходилось. Я знал лишь единственный адрес, куда могу прийти, не нарушая закона — пропахшая пылью хрущёвка. Однако в сравнении с той комнатой, в которой мне приходилось засыпать несколько лет, она бы сошла за дворец.

Всё время пути, разглядывая мелькающие дома и цветущие сады за окном, я не раз хотел себя ущипнуть. Реальность никак не клеилась с разумом. Картинка походила на сон — красочный и волнующий. Душило только одно — когда-нибудь мне предстоит проснуться.

Авто притормозило у неказистого подъезда — спустя годы он совсем не стал краше. Достав ключи и закинув сумку на плечо, я принялся неспешно покорять пролёт за пролётом. Так забавно было вновь прочесть те фразы, что некультурной бранью рисовались на стенах. Даже коврики жильцы не сменили. Но каким было моё удивление, когда я попытался открыть дверь — она была не заперта.