Only you - Иоланта Палла

Вчера был самый тяжелый день из всех, которые я провела в летнем лагере. Мало того, что из-за Славика мы проиграли, так еще и Баринов окончательно убил веру в то, что в нем есть что-то человеческое. Я с трудом заставляю себя разлепить веки и присесть на постели. Впервые мне не хотелось выполнять обязанности, которые я возложила на свои плечи. Добровольно. Без принуждения. Еще месяц назад я буквально горела желанием помочь тете, да и, что греха таить, хоть немного побыть в атмосфере лагеря. Мне не удалось уговорить родственницу пристроить меня на лето во время школы. Почему-то после гибели Вероники она и вовсе не хотела, чтобы я здесь показывалась.

И вот.

Сейчас я нахожусь в «Радужном», и меня это ни капли не радует. Вчерашний провал был вызван тем, что ребята впопыхах выбрали капитана команды на зло Лемишеву. Конечно же, им стал Герман. Удачное стечение обстоятельств, иначе не назовешь. В результате, обиженный Славик на пару с Ильей угробили каждую игру. Лемишев мог просто кинуть мяч не туда, или начать зевать около финиша. Конечно, все это они сделали специально. Если прибавить слова Никиты, то картинка удачно собралась из мелких деталей, и меня накрыло праведным гневом. Я была уверена, что мажор подговорил своих «друзей» по несчастью все испортить, но никак не ожидала, что Баринов в край обнаглеет и кинет меня в бассейн.

Нет. Я, действительно, остыла, но чувство злости порождало во мне гадкое желание его убить. Придушить собственными руками и сказать, что так оно и было! Во мне так бушевал адреналин, что я не заметила, как пролезла в крошечное окошечко. Будь я в спокойном состоянии, не совершила бы подобного, боясь убиться, но тут эмоции взяли верх.

Уже находясь в комнате, я решила заполнить пробелы в памяти Баринова. Хорошо, что не успела отдать Ирке платье, в котором я была в клубе. Чтобы воспроизвести тот образ, потребовалось немало времени, но эффект того стоил. Глаза Никиты в тот момент, когда он увидел меня на своей кровати, можно внести, как рекорд по увеличению глазного яблока в три раза. Хах!

То, как меня трясло и лихорадило в то мгновение, можно скинуть со счета. Он понял, кто я. Увидел. Услышал. И, надеюсь, что больше не станет доставать глупым вопросом о том, за что я его ненавижу!

Я ведь не стала дожидаться ответа на свою реплику, воспользовалась его замешательством и ушла. Да что там?! Я сбежала, стоило мне только оказаться за переделами его комнаты. Смыла с себя боевой раскрас и с головой укуталась в одеяло, стараясь не думать о том, какие у Баринова красивые глаза… И губы… Черт…

Застонала и упала обратно на подушку, игнорируя повторную трель будильника. Сколько еще мне придется видеть его здесь? Если все нахождение в летнем лагере, то… Даже не хотела думать о таком повороте событий.

С тяжелым вздохом поднялась, пошла в ванную комнату и начала приводить себя в порядок. Слишком долго и без энтузиазма. Уже на выходе из ванной комнаты услышала стук в дверь и нервно сглотнула, предполагая, кто решил увидеть меня с утра пораньше. Открыть пришлось бы, поэтому я с частым пульсом повернула ручку и даже шумно выдохнула, когда увидела теть Соню. Она сдержанно улыбалась, пряча истинные эмоции. Беспокойство, как минимум.

— Я подумала, что ты у нас опять решила пропасть на день, — попыталась пошутить родственница, — неужели так сильно переживаешь из-за вчерашних соревнований?

— Есть немного, — выдавливаю из себя и выхожу в коридор, закрывая комнату на ключ, стараясь избегать с тетей зрительного контакта.

— Все хорошо, Вась, — тетушка приобнимает меня за плечи, и мы вместе движемся в сторону обеденного зала, — в жизни всякое бывает. Не всегда можно занять первую ступень. Иногда стоит довольствоваться третьей.