Only you - Иоланта Палла

Не приятно. Противно. Мерзко. Мне казалось, что тетя самый честный человек, которого я когда-либо встречала. Не смогла жить с алкоголиком, пьющим ее кровь. Пережила потерю ребенка. С трудом. По итогу же связалась с женатым человеком, да еще каким. С тем, чье имя знает каждый, а уж физиономию и подавно.

— Знать хочу… — выдавливаю из себя пару слов и поднимаю на нее взгляд.

Знаю, что позади меня в кресле сидит Баринов Назар, но меньше всего меня сейчас волнует его мнение. Пусть исчезнет. Растворится. Видеть его не хочу!

— Все, — хриплю, цепляясь пальцами за штаны в попытке занять чем-то руки, — все, что ты от меня скрываешь.

— Вась…

— Я хочу все знать.

Звучит тверже, но без единой эмоции. Я не могу выдать ни одной из-за того, что произошло. Несчастный мозг попросту не в состоянии все переварить. Только желание узнать правду скребет внутри и дает сил остаться в кабинете, а не сбежать подальше от этих двоих.

— Назар, оставь нас, пожалуйста, одних.

Теть Соня выпрямляется и смотрит в сторону старшего Баринова. Спиной ощущаю взгляд мэра на себе, но не поворачиваюсь, жду, когда скажет свое весомое слово.

— Не пару слов.

Наконец-то, говорит он, и тетя выходит вместе с ним из кабинета. Слышу их тихие голоса, но мозг уже не пытается уловить сути. Наверное, Назар Баринов пытается гнуть условия и устанавливать правила, которые выгодны лишь ему. От горечи и давящего чувства обреченности хочется плакать, вот только проблема в том, что слез нет. Все та же пустота.

Когда родственница возвращается, я сижу в той же позе, не замечая того, как ноют мышцы от нахождения в одном и том же положении. Она проходит к себе за стол и тихо садится на стул, помещая руки перед собой. Родные глаза что-то усердно выискивают на моем лице, но там маска безразличия и отрешенности. Ровно, как и внутри. Пепел после извержения вулкана, и ничего больше. Пока. Ни-че-го.

— Василиса, — теть Соня даже скромную улыбку из себя выжимает, очевидно нервную, потому что ничего радужного я не вижу, — поверь, я не хотела, чтобы все открылось вот так.

— А как ты хотела? Скрывать от меня и дальше? И что скрывать?

В защитном жесте складываю руки на груди, ощущая, что сердце под ребрами принимается усиленно перекачивать кровь. Дышу ровно, но это лишь видимость. Жду дальнейшего развития нашей беседы.

— Вась, — с надрывом произносит тетя, а я отвожу глаза, все больше отгораживаясь от нее, — я всегда желала тебе лучшего, — заученные фразы, которые не вызывают у меня ни единой эмоции, — твои родители были не простыми людьми. Не оба, конечно, отец. — С выдохом выдает родственница, а я выпрямляю спину, пока сердечко колотится все сильнее. — Мы с сестрой никогда ничем не выделялись.

— Можно к сути? — Нагло перебиваю, глядя на свои ногти, так лучше, чем на нее смотреть. Не выдержу. — Сразу. Без предыстории.

— Василиса, не нужно так со мной разговаривать, — осекает меня теть Соня, но я пожимаю плечами, копируя жесты Никиты, у него прекрасно получалось убивать своим безразличием, — я недоговаривала правды, да, но лишь ради твоего блага, — усмехаюсь ее высказываниям, потому что они напоминают замыленные диалоги из мелодрам, — Вера когда-то была влюблена в Назара, а он в нее. Еще подростками сходили друг по другу с ума.

— Что?

Сипло выдыхаю, поднимая взгляд на родственницу, которая разводит руки в стороны.

— Я не знаю подробностей их отношений, — продолжает, пока в моих ушах бьют молотки, — что между ними произошло потом, — она пожимает плечами, — без понятия. Назар всегда стремился к лучшему. Выбиться в люди, занять высокую должность, а Пашка, тот изначально шел по красной дорожке, и Верке он подвернулся вовремя. Один женился и ребенком обзавелся, а следом и твоя мама дала согласие. В общем, разошлись их дорожки, а потом твой отец победил на выборах…

— На выборах… Каких еще выборах?! Ты говорила, у нас простая семья.