Only you - Иоланта Палла

У матери не смог запихнуть в себя ничего, кроме минеральной воды. Почему-то после всех приключений со Славиком меня мучила не человеческая жажда. В данный момент хотел проглотить все и сразу. Мозг намеренно отключил, не думая ни о чем. Даже о Ваське с бледным лицом. Девчонка настолько серая была, что первой мыслью было, а не заболела ли она после вечерних прогулок и валяния на земле?

От воспоминаний о нежных губках слюна скапливается во рту стремительнее, чем на умело приготовленное мясо. Даже головой встряхиваю, чтобы прогнать чертов морок. Достаю контейнер и ковыляю к столу. Когда кидаю в рот первый кусок, в комнату заходит отец. Застывает около входа и расстегивает пуговицы на пиджаке, глядя на меня. Плевать. Жую дальше, пока он, усмехнувшись, снимает пиджак и педантично вешает его на спинку стула, придирчиво поправляя.

— Удивил, — произносит спокойно, устраиваясь напротив, и ожидает ответа, если учитывать паузу, которая повисла после его божеского слова, — не думал, что доживу до того момента, когда мой сын прославится, как герой.

— Я, — проглатываю кусок, подтягивая к себе салат, — не герой.

— Спас мальчишку, — продолжает отец, словно я у него на приеме и выслужился до награды, — сам травму получил. Герой.

Было бы мне десять, визжал бы от восторга, а сейчас не смотрю на него и продолжаю жевать салат. Эмоций ноль. После разговор с матерью душу, словно выпотрошили. Не думал, что так затронут ее слова, но реальность поставила на колени, и я не знал, что дальше делать. Красоваться своим поступком не было желания. Здесь нечем гордиться. Сделал то, что должен был, и не задумывался о том, как это выставят отцовские пиарщики.

— Хорошо, что так получилось, — отец откидывается на спинку стула и впивается в мое лицо серьезным взглядом, — так хотя бы не выплывет правда.

Выдыхаю, теряя аппетит, и откладываю вилку в сторону.

— Какая правда?

— Покинули лагерь, — принимается перечислять наши заслуги, загибая пальцы левой руки, — разожгли костер, не смотря на запреты, употребляли то, что не нужно употреблять, дальше вести список твоих косяков?

— Может, сразу к сути перейдем? Без предыстории?

Отодвигаю от себя контейнеры и принимаю аналогичную позу, но складываю руки на груди. Действие обезболивающих препаратов сходило на нет, и ногу начинало выкручивать от неприятных ощущений. Старался не показывать отцу, что состояние оставляет желать лучшего. Ему ведь наплевать. Хочет сразу все решить. На берегу, чтобы сынок не додумался выкинуть очередной финт.

— В прессе засветят лишь спасение пацана Лемишева, — стучит пальцами по столу, глядя на меня без отрыва, — с ним мы уже договорились. От тебя нужно лишь фото, и…

— Нет.

Поднимаюсь со стула и иду к выходу.

— Никита, — приходится остановиться и сжать кулаки, сохраняя остатки спокойствия, которого с каждой секундой становилось все меньше, — сядь. Мы не договорили.

— Я уже дал ответ.

— Меня он не устраивает.

Усмехаюсь и поворачиваюсь к нему. Взгляд падает на контейнеры, и я ковыляю обратно. Закрываю их и убираю в холодильник, пока батя наблюдает за моими действиями. Столовые приборы кидаю в посудомоечную машину и снова двигаюсь к двери.

— Мне нужно, чтобы ты снялся для новостей, — не оставляет выбора своим приказным тоном, — один снимок, и ты свободен. Можешь забирать вещи из лагеря.

Готов засмеяться во весь голос, но выдаю лишь ядовитую усмешку.

— Нет.

— Что значит твое нет? Не ты ли хотел уехать оттуда, устраивая цирк на пару с той девчонкой?!

— Это значит, что я не хочу стать одной из ступенек твоей предвыборной кампании, — скриплю зубами около выхода и терплю боль, которая простреливает всю ногу, — и у девчонки есть имя, кому, как не тебе, это знать.

— Что?