Забудь (не) навсегда - Анна Феррари

Я чищу картошку, режу соломкой и обжариваю на сковородке да хрустящей корочки. Я не сильна в приготовлении еды. Жареная картошка — это, пожалуй, единственное блюдо, которое получается всегда.

Из сада доносился приглушённый разговор по телефону. Судя по хмурому выражению лица, разговор был серьёзным, от безмятежности и радости не осталось и следа.

— Что — то случилось, — интересуюсь я.

— Нет, все в порядке, — его голос звучит отстраненно. Словно ушло тепло.

— Картошка почти готова, если поможешь порезать овощи процесс ускорится.

На самом деле мне не нужна помощь, просто хочется, чтобы он находился рядом.

— Конечно, — Аслан с лёгкостью нарезает овощи словно шеф — повар.

— У тебя отлично получается.

— Я неплохо готовлю, — мысленно добавляю ещё один плюсик в его копилку.

— Не сомневаюсь.

— Откуда такая уверенность?

— Талантлив в одном, талантлив во всём, — подмечаю и продолжаю раскладывать сыр на тарелку.

— Согласен, способностей у меня много, — он подмигивает мне, а я не могу смотреть на его губы и не представлять, поцелуй.

— Кто научил готовить?

— Во — первых, мне нравилось смотреть кулинарные шоу, что — то вроде «Смак». А во — вторых, бабушка с дедушкой. В нашей семье умеют готовить все мужчины, тем более поесть мы любим.

— Иногда, думаю, что мужчины готовят вкуснее чем женщины.

— Мне нравится такая тема.

Беру из холодильника зелёный перец, отрезаю ломтик и кладу в рот.

Но тут же нож выпадет из рук и ударяется о пол.

— Что случилось? — Аслан ждёт ответа, а я не могу ничего сказать, потому что жуткая горечь обжигала горло. Я начинаю кашлять и задыхаться. В меня словно впрыснули яд. Такого перца мне ещё не приходилось есть. Это самый адский перец на свете.

Из глаз брызнули слёзы. Я побежала к раковине, чтобы выплюнуть жуткий овощ, но как только дотронулась до глаз сразу пожалела об этом. Потому что мои руки пропитались горечью и теперь раздражение перешло на слизистую глаз.

Мне кажется, я застонала, то ли от боли, то ли от неловкости положения.

— Больше не трогай глаза, давай помогу, — Аслан стал умывать меня, словно я ребёнок. Каждое его движение было бережным и нежным. Через минуту мне стало легче. По крайней мере смогла открыть глаза.

Аслан смотрел обеспокоенно на меня.

— Всё в порядке?

— Вроде да, — промычала я, продолжая всхлипывать.

— Зачем ты съела горький перец?

— Я не знала, что он горький. У нас обычный зелёный перец сладкий.

Он рассмеялся и притянул меня к себе. Обнял и бережно поглаживал спину. Мне стало легче.

Так благодаря перцу я оказалась в его объятиях. Возможно, пятиминутные мучения стоили того. И теперь у меня перехватывает дыхание, от его прикосновений. По телу расползаются мурашки, и я изо всех сил пытаюсь скрыть дрожь. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох и выдох.

— Будь осторожнее, — смотрю в его глаза и вижу столько нежности и заботы.

Аслан налил воды в стакан и передал мне. Делаю большой глоток, надеясь не поперхнуться и не раскашляться вновь.

— Картошка остывает, давай всё — таки съедим её, — достаю тарелки из шкафа и раскладываю еду по тарелкам.

— Да, а то я сильно проголодался.

Аслан быстро расправляется со своей порцией и не перестаёт делать мне комплименты.

— Если ты будешь готовить жареную картошку каждый день, я стану самым счастливым человеком на свете. Сегодня я точно счастлив.

— Тогда мне точно придётся остаться.

— Я не против.

Я тоже, думаю про себя. Быть рядом с ним, это быть в безопасности.

— Завтра выходной, могу показать нашу винодельню. Как тебе идея?

— Конечно, я хоть куда, — он одаривает меня лёгкой улыбкой и, не отрывая от меня взгляда, спрашивает.

— Тогда, утром после плавания сразу поедем.

— Конечно.

— Спасибо, за помощь, — благодарю его.