Забудь (не) навсегда - Анна Феррари

Мама не хотела уезжать из Гудауты. Все думали война вот — вот закончится. Но она растянулась на полтора года. А потом пришёл дядя, он плакал, и это не были слёзы радости. Я думал, что кто — то другой умер, а папа жив. Его с кем — то перепутали, ошиблись. В тот день я продолжал ждать, стоя у ворот, пока окончательно не замерз. И на следующий день, и потом ещё долго надеялся, что папа придет, подхватит на руки, подбросит высоко к небу и будет вместе со мной смеяться. Я тогда не понимал, что война изменила не только нашу страну, но и семью. Вместо радости пришла боль, вместо смеха — слёзы.

Мы с братьями делали всё, чтобы заглушить скорбь от потери. Лечились алкоголем, ненужными знакомствами. Много работали, чтобы встать на ноги. Если посмотреть со стороны, мы выглядели счастливыми, а на самом деле просто жили, пытаясь утихомирить боль. Наша семья распалась, и мы ничего не могли с этим поделать. Мы все изменились в тот день и возможно, наши жизни сложились по — другому останься отец в живых.

На камерах ничего не нашли. Пришлось переступить через гордость и позвонить Гураму, его ребята лучшие в стране. Знают всё обо всех. Они подняли на уши всех от Сухума до границы. Ближе к утру результат не заставил себя долго ждать. Появилась зацепка.

Её затолкали в чёрный джип. Машина была зарегистрирована на людей Бесика. Того самого, который имел какие — то делишки с отцом Есении. Его мотивы так до конца и не понятны. Возможно, что — то не поделили с Коломацким и он решил требовать с него выкуп или ещё что — то.

Времени гадать не было. В этот раз я сделаю всё от меня зависящие и не зависящие, чтобы спасти родного человека.

Беру всё оружие, которое есть у меня в доме, и уезжаю в сторону Сухума. Снова идёт дождь, и гремит гром, словно саундтрек моего настроения. После смерти отца я научился отбирать у жизни лучшие любой ценой.

Глава 30

Аслан

Страх заставлял вдавливать педаль газа до упора, рёв мотора заглушает тишину. Адреналин в крови зашкаливал. Сжимаю руль с такой силой, что немеют пальцы. Нужно срочно найти Есению, чтобы спасти.

Ребята Гурама ехали позади, ожидая команды вмешаться в нужный момент. Я знал, они рисковые ребята, при нужном раскладе будут действовать грубо.

Подъезд к частному дому освещали фонари. Нас ждали, можно не прятаться. С ног до головы вооруженные мы вошли через открытые нараспашку ворота. Гурам уверенной походкой, словно у себя дома, шёл впереди. Он кивком указал парням занять позиции во дворе. На крыльце нас стоял Бесик. Я, готовый в любую секунду всадить ему пулю в лоб, молниеносно сократил расстояние, между нами.

— Быстро ты добрался. Видимо, появилась веская причина, — с издёвкой сказал Бесик.

— Что с Есенией?

— Брат, давай сначала обсудим дела, а женщин потом.

— Ты мне не брат, гнида.

— Поосторожней. Это ты не в том положении, чтобы оскорблять меня.

И в подтверждении его слов вышел начальник местного УВД.

— И ты здесь, обратился я к нему, — не удивлен.

Мент усмехнулся.

— Ты подумал куда твоя башка полетит, когда узнают в посольстве о русской заложнице.

— Не узнают, — заулыбался он своей мерзкой улыбкой, — ты же не сказал, да и они ничего здесь не решают, так костюмчики сидящие в офисе. Лучше послушай Бесика и с девочкой всё будет в порядке. Полчаса твоего времени и потом будете вместе пить чай или чем вы там обычно занимаетесь.

Они в голос заржали как гиены.

— А эти, он указал на ребят Гурама, — пусть потусуются за воротами. Давай, давай, Гурамчик, вали на хрен.

— Это ты сейчас свалишься с обрыва, — Гурам стал напирать и схватился за ствол.

— Стой, — я упёрся ладонью в его грудь, — сделай как он говорит.

Он недовольно посмотрел на меня, еле сдерживая ярость.

— Ладно, тебе решать, но я бы всадил пулю в эти две башки.

— Подожди чуть — чуть, узнаю чего хотят, — прошептал я.