Я сказала ему, что девственница, он ответил, что вопрос можно решить и по-другому, и повернул меня спиной к себе. Так далеко мое желание стать своей в их компашке не распространялось, и я вылетела из этой комнаты пулей. А на следующий день говнюк ославил меня на всю параллель, наплел обо мне таких небылиц, такого понарассказывал, чего и не было, и быть не могло. Парни начали делать мне непристойные предложения, девушки называли шлюхой. Это была не просто плохая репутация. Это было настоящее клеймо.

Мама перевела меня в другую школу в этом же городе, частично моя слава докатилась и до нее, но, слава Богу, только в виде ничем не подкрепленных смутных слухов.

Вы скажете, тот случай должен был отбить у меня желание ввязываться в подобные истории? Ну, в общем, должен был, но не отбил. Я понимала, что произошедшее – частный случай, большая редкость. Обычно парни молчат о своих неудачах на фронте любовных похождений, да и не всякий станет вот так позорить ни в чем не повинную девушку, только настоящий, истинный подлец.

Был ли Власов настоящим подлецом? Я не знала. Он говорил, что не хочет причинить мне боль, да, в общем-то, и не сделал пока ничего плохого. Смешки, оскорбления, разговоры между парнями с использованием грубых словечек ‒ это одно, настоящая подлость ‒ совсем другое. Какое-то понятие о чести, о правильном и неправильном у него должно было быть.

По крайней мере, я на это надеялась.

* * *

Наконец, школьный день подошел к концу, мы с Дашей и Настей переобулись и забрали верхнюю одежду из гардеробной. Все-таки полупансион ‒ дело выматывающее. Скоро начнет темнеть еще раньше, приходить в школу и уходить из нее мы будем в темноте. И где в этих условиях взять силы на подготовку к дополнительным испытаниям в вузах? По-моему, такой ритм могут выдержать только такие ботаны, как я, да и мне он дается с трудом.

Подойдя к входным дверям, мы услышали шум ‒ в школьном дворе что-то происходило.

―Драка, что ли? ―прищурила глаза Настя.

Судя по всему, так и было. Мы заторопились к месту событий, как и остальные ученики, окружавшие нас.

―Что там такое? ―спросила Настя мальчика из средней школы.

―Старшеклассники дерутся.

В мое сердце закралось нехорошее подозрение; я постаралась пробиться сквозь небольшую толпу ближе к ее центру. О Господи, так и есть!.. Драку устроили Витя и Макар! А я еще думала, куда запропастился друг, видно, он все же решил «поговорить» с мои обидчиком. Драки были запрещены уставом школы, а двор был школьной территорией ‒ я не знала, как их могут наказать, но боялась, что строго.

―Витя! Макар! Вы с ума сошли? ―я попыталась, было, вмешаться, но и я сама, и мой голос были слишком слабыми.

В пылу сражения один из противников оттолкнул другого от себя, и у меня появилась возможность вклиниться между ними.

―Вы с ума сошли? ―повторила я.

У Макара была разбита губа, он тяжело дышал и смотрел на нас с презрением:

―Ева, скажи своему защитничку, что я не сделал тебе ничего такого, чего бы ты сама не хотела! А лучше расскажи ему, как поцеловала меня сегодня утром!

―Ты… ―на секунду я задохнулась, ―Власов, просто отвали от меня, вот чего я хочу!

―Ты ее слышал, ―Витя тоже тяжело дышал.

Макар открыл, было, рот, чтобы как-то нам ответить, но вместо этого только зло прищурил глаза. Витя обнял меня за плечи, и мы начали проталкиваться через толпу к воротам.

Выйдя со школьной территории, мы вместе двинулись к метро.

―Ты знаешь, как я благодарна тебе за помощь, но это уже немного чересчур, ―я рассматривала его лицо, пытаясь оценить размер причиненного ущерба, но вроде, кроме синяка на подбородке, других увечий он не получил.―Как вы умудрились устроить драку?

―Да, слово за слово. Я говорил ему оставить тебя в покое, но он… ―Витя поморщился с отвращением.

Да, язык у него без костей, и в выражениях он не стесняется. Могу представить.