Захваченный (ЛП) - Сабрина Пейдж

— Я говорю о том, что твои глаза были прикованы ко мне, — сообщаю я. — Если хочешь, я могу снять эти штаны и напомнить, на что ты смотрела.

— Спасибо, но у меня был поздний ланч. Я надеюсь, что сегодня меня им не стошнит.

— Ты должна съесть что-нибудь, чтобы успокоить желудок, — предлагаю я. — Я слышал, что конфеты-члены хороши для этого. Но реальная штука намного лучше.

Она сужает глаза и смотрит на меня.

— Как ты сдал экзамен?

— Почему ты избегаешь ответа на мой вопрос? — спрашиваю я.

— Ты не хочешь говорить мне, как ты его сдал, — отвечает она голосом профессионала.

— Во-первых, признайся, что ты глазела на меня, а потом расскажу тебе, как я сдал экзамен, — говорю я, скрестив руки на груди.

Она закатывает глаза.

— Ты бредишь, если думаешь, что я пялилась на тебя, — но её щёки окрасились в розовый, и она прикусила уголок губы, что она, кажется, делает, когда ей некомфортно. Или заведена, я думаю. Она была бы ужасным игроком в покер.

Боже, я люблю смотреть, как она пытается лгать.

— Ты самый худший лжец в мире, — говорю я. — Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе это?

Ее щеки вспыхивают более глубоким оттенком красного.

— Я не лгу, — настаивает она.

— Да, так и есть.

Я встаю и перехожу к боковой стороне стола, ближе к ней.

— Что ты делаешь?

— Я пересаживаюсь сюда, потому что хочу поближе, — говорю я повышенным голосом.

— Чтобы увидеть, если я лгу? Это смешно.

— Конечно и это тоже.

Румянец на ее щеках не исчезает.

Она встает. Я думаю, что она, возможно, собирается вышвырнуть меня отсюда, за то, что я был совершенно неуместен. Или ударить меня прямо по яйцам.

Это стоит риска.

Она сглаживает часть юбки, которая сбилась, когда садилась. Но мне нравилось, прежде чем она начала тянуть край юбки вниз, как обнажались ее идеальные бедра.

Мне бы хотелось почувствовать, как эти бёдра сжимают мою голову.

— Не делай этого, — говорю я.

Поднятие на ноги приводит к тому, что она отодвигается от меня на несколько дюймов, но я не отступаю от нее.

— Не делать чего? — спрашивает она.

— Не опускай юбку. Мне нравятся твои ноги. Мне нравится юбка. Мне бы она понравилась еще больше, если бы она была выше твоей талии.

— Ты не можешь так говорить, — произносит она, за исключением того, что ее взгляд не отпускает мой она не двигается. Она могла бы обойти меня, если бы хотела. Здесь достаточно места, чтобы она могла просто уйти.

Если бы хотела.

Она не могла скрыть, даже если бы захотела, свой резкий вдох, который сделала, прежде чем заговорить.

— Я не могу сказать "что"? — спрашиваю я. Я чувствую ее легкий аромат, что-то цветочное и сладкое.

Мой член дергается при запахе. Блять. Мой член не становится твердым от запаха девчачьих духов. Этого никогда не было раньше.

Только с ней.

— Ты не можешь говорить… такие вещи, — тихо говорит она. Ее голос почти шепот, и она смотрит на меня умоляющими глазами.

— Я не могу сказать, что хотел бы поднять эту юбку до бедер? — спрашиваю я, протягивая руку, чтобы убрать выбившиеся пряди волос за ухо. Это по-прежнему невинный жест, который может быть оправдан как дружеский. Я еще не переступил черту с ней, которую нельзя пересечь.

Когда я прикасаюсь к ней, ее глаза слегка закрываются, а губы раскрываются. Черт, она тает от моего прикосновение. Эту девушку давно не трогали, это очевидно.

— Нет, — шепчет она. — Ты не должен так говорить.

— Я не должен делать много чего. — Я легко провожу пальцем по ее щеке и по линии подбородка. — Как, скажем, я хотел бы задрать эту юбку до твоей талии, усадить тебя на этот стол и раздвинуть твои ноги.

Мой большой палец достигает ее рта. Она не останавливает меня, когда я касаюсь ее нижней губы.

— Колтон, — шепчет она.