Ты мой! Счастье вопреки - Walentina

— Тот месяц был тяжелым не только для меня, но и для родителей, — продолжил рассказ Дмитрий. — Что я только ни делал! Мне стыдно сейчас это вспоминать, но я хочу, чтобы между нами было как можно меньше недомолвок. И за то, что я не сказал, что вновь могу ходить, прости! Я правда не знал, как преподнести тебе эту новость, — наконец, он соизволил извиниться за свой поступок. — Я многое не помню из того, что творил в тот месяц, — сказал он. — В основном мне все рассказывала мать. Не знаю, может она хотела тем самым меня пристыдить?! А может, чтобы я подумал, что творю и перестал это делать?! — как — то задумчиво он это сказал. — И именно из — за этого я не могу быть уверен на сто процентов, что Маринка врет! Насколько я доверяю себе, я не мог снова на нее купиться! Но не могу ничего сказать о Маринке… Она могла воспользоваться моим состоянием! — сказал как — то отчаянно он. — Вероника! — Вдруг он резко вскочил с кресла и опустился возле меня на колени. Дмитрий взял меня за руки и, поднеся их к своим губам, поцеловал обе мои ладони. — Что бы ни ждало нас в будущем, прошу, только не гони меня! Мы со всем справимся вместе! И как бы ни сложилась ситуация с Мариной, знай, она мне не нужна! Я хочу быть с вами! Вы стали для меня семьей, хоть и прошло немного времени, но я вас полюбил, я не смогу уже без вас! — наконец, Дмитрий выговорился и теперь смотрел на меня с какой — то безысходной тоской, ожидая ответа.

А я… а у меня слезы стояли в глазах! Неужто гормоны до сих пор шалят? Или это такая реакция на признание Дмитрия, что он нас любит? Мне было приятно услышать от него эти слова. А еще я была рада узнать, что мы ему нужны, мы, а не Марина!

Я наклонилась и нежно, едва касаясь губ мужчины, поцеловала Дмитрия, и тут же прямо в губы прошептала:

— И не надейся теперь сбежать! — проговорила я. — Ты — мой! — вернула я ему его же слова, сказанные мне не единожды. Только теперь эти слова были не для меня, а для него. А после — я вновь поцеловала его.

Мужчина не растерялся и быстро перехватил инициативу в свои руки. Он подтянул меня к себе ближе и обнял, — крепко, но в то же время нежно. Обняв его в ответ, я наслаждалась поцелуем и его нежными объятиями.

Прервал нас врач. Он кашлянул, привлекая к себе внимание и тем самым заставляя нас отстраниться друг от друга, прерывая такой сладкий поцелуй. Дмитрий поднялся и отошел немного в сторону. А врач, тем временем, подошел к кроваткам с нашими с Дмитрием детьми.

— Я, конечно, все понимаю — молодые, горячие, у вас вон счастье какое, двойное! — проговорил ворчливо врач. — Но вы, молодой папочка, должны понимать, что мамочке нужен покой! Съездите лучше домой, отдохните, а завтра приедете проведаете своих, куда они отсюда денутся? Зачем их сторожить день и ночь? — бурчал врач, посматривая на Дмитрия косо.

Дмитрий намек понял. Понял, но уходить явно не хотел. Но врач был прав — мне нужен отдых, как и Дмитрию. Он тоже вымотался, сколько часов не отходил от нас! Я хоть немного, но отдохнула, а он все это время за малышами присматривал. Дмитрий подошел ко мне и, нагнувшись, на ушко прошептал.

— Мы с тобой еще вернемся к тому, от чего нас оторвали! — и оставил быстрый поцелуй у меня на губах. — Я позже позвоню, а завтра заеду, не скучайте тут! — проговорил он и скрылся за дверью.

Врач неодобрительно на меня посмотрел. А я, смутившись, извинилась за то, чему он стал свидетелем.

— Да ладно, я что, не понимаю. Сам был молодой, жена двух замечательных сыновей мне родила! Я тогда тоже из палаты не вылезал. Так что знаю на своем опыте: если их не выставлять за дверь, то они и ночевать тут будут! А оно вам надо? Еще будет возможность испытать на себе роль попаши, и не раз! Лучше пусть пока отдохнет, силы ему еще понадобятся! — разоткровенничался неожиданно врач. Но он во всем был прав.

— Спасибо! — поблагодарила я его, когда он собрался уходить.