The Мечты. О любви - Марина Светлая

В конце концов, устав от дурацких обвинений, Юлька не выдержала, что-то гавкнула в ответ, подхватила свой чемоданчик и умотала на юг, на свадьбу сестры, ни минуты не задумываясь, что может встретить на ней Богдана.

И это оказалось реальным сюрпризом.

Сначала поставившим в тупик. Теперь — заставившим сделать вывод, что не так страшен черт, как его малюют. Под землю провалиться ей не захотелось, бежать на ее край — тоже. А просто посмотреть, каким он теперь стал, спустя столько лет, когда совершенно перестал представлять для нее опасность, — ей было очень даже любопытно.

И надо сказать прямо — посмотреть было на что.

Сначала там, на лестнице, где они столкнулись так внезапно, что она даже понять толком не успела. Теперь здесь, на пляже, во время росписи. Все пялились на офигенно красивых Женю и Моджеевского-старшего — босых на песке под цветочной аркой и с одинаковыми розовыми розами. А она то и дело поворачивала голову вправо — туда, где находилась стайка Моджеевских-младших. Богдана, его сестры, Лизы и турка со сложной фамилией.

Свадьба была совсем небольшой — присутствовали только родственники и ближайшие друзья. Роман Романович воздержался от приглашения партнеров по бизнесу, а Женя — мудрая женщина — не притащила половину университета, кроме подружки Таши с ее благоверным. Ведущего тоже не было, но зато были музыканты — какое торжество без танцев? Обещали много вкусной еды. И что-то еще, Юля не помнила. Ей вообще было некогда — она разглядывала Богдана, почему-то хихикая себе под нос, что у нее, по крайней мере, есть некоторая последовательность в смысле вкуса. Да, она знала, что Дима и Богдан — когда-то учились в одном классе и дружили. Но весело ей было от другого. Они оба были высокими, светловолосыми и светлоглазыми. Интересными, даже смазливыми. Разве что черты Моджеевского сегодня, спустя столько времени, казались ей чем-то совершенным. Он стал по-настоящему красивым молодым мужчиной, в то время как Димка всегда больше харизмой брал.

А она ничего обыкновенного и приземленного по привычке даже не рассматривала.

«Вот дура, ничему жизнь не учит…» — мысленно констатировала обиженная на Ярославцева Юлька, посмеиваясь над собой.

И вдруг поймала на себе взгляд Моджеевского. Не Романа, конечно же, тому сегодня полагалось только на Женю смотреть, да и стоял он спиной к гостям, а Богдана. Встретившись с ней глазами, он не отвел своих, а продолжил внимательно и спокойно ее разглядывать. И было абсолютно невозможно понять, какие мысли при этом блуждают в его голове.

Юлька в секунду вспыхнула, поразившись, насколько у него голубые глаза — она и забыла, оказывается. И еще поразилась тому, что перестала слышать еще какие-то звуки, кроме гула крови в ушах. Будто бы на мгновение замедлилось все и людей вокруг не стало. Немыслимая неподвижность. Потом за ладонь ее тронула Стефания, что-то сказав, и Юлька, не разобрав, мотнула головой.

Рассеялось. Только и смогла, что поднести к губам бокал с шампанским, толком не соображая, что это было. Вообще-то шампанское полагалось к тому моменту, когда Жеку и Романа объявят мужем и женой, но ей как-то враз сделалось не до того. И теперь, избегая поворачивать голову в сторону Богдана, она чувствовала лишь мурашки, табунами бегавшие по ее телу, потому что теперь знала — он тоже смотрит. Еще как смотрит! И зачем только?

Потом все разом принялись хлопать, смеяться и что-то говорить, устремившись толпой к виновникам торжества, и до Юли дошло, что это наконец-то свершилось ожидаемое последние семь лет. Она тоже шла, но уже скорее по инерции. Даже что-то произнесла, наверное, нескладное, потому что импровизировать сейчас было плохой идеей, а заранее ничего не заготовила, стишки с открыток — никогда не были сильной ее стороной. Но, кажется, и жениха, и невесту ее заикание удовлетворило.