Осколки - Александра Эльданова

Мне редко бывает интересно. Да, в женщине должна быть загадка и у многих она есть, это добавляет шарма, но не у всех она такая явная, как у этой девицы с красивым именем Александра.

Почему явная? Потому что под мои определения она никак не укладывается. Сначала я думал, что Саша из тех самых золотых девочек, которые должны унаследовать бизнес семьи и выращены с соответствующими качествами — со слов того же Вадика выходило, что госпожа Лишина не терпит, когда что-то идет не по плану, требовательна и вообще вытрепала ему все нервы за съемки их клипа и держала всю группу в ежовых рукавицах. Конечно, его слова я поделил на два, но все же. Потом, когда пообщался с ней чуть больше, решил, что Саша просто карьеристка, с точным планом на жизнь, потому что от золотой молодежи и избалованной богатой девочки в ней не было ничего. Каюсь, я не интересовался состоятельностью ее семьи, но новая Шкода, изящные украшения, купленные явно не в переходе и шмотки, выглядящие обманчиво просто, говорили сами за себя. А еще мастерский неброский макияж, маникюр и укладка. Когда я поделился всем этим с Вадимом, чтоб он подтвердил мои догадки, тот заявил, что только настоящий бабник мог такое заметить. Почему бабник сразу? У меня всю жизнь перед глазами мама, которая и на своем седьмом десятке фору молодым даст. А еще была Настя, которая застала приход денег в мою жизнь. На кого мне их было тратить, кроме любимого дела и близкого человека?

Вот только под определение карьеристки Саша тоже не подходит. А еще я почти на сто процентов уверен, что ее холодность и спокойствие — это только камуфляж, а на деле под этой маской что-то гораздо более интересное.

И было еще кое-что. Почему-то дистанцию и обращение на вы Саша держала только со мной. Даже с Олегом, нашим вокалистом, они перешли на ты чуть ли не на первых съемках, хотя он, на минуточку, не многим меня младше. И тем не менее, на подкаты в лоб Саша не ведется, такое чувство, что она их вообще не понимает. Ладно, еще не вечер — смутить ее пару раз мне удалось, посмотрим, что будет дальше. Хотя… меня уже бесит, как неуловимо меняется поведение съемочной группы при Сашином появлении, хотя с ее стороны нет даже и намека на кокетство. Можно сказать, я её ревную, в какой-то степени. И мне с ней легко — будто я ее знаю не чуть меньше недели, а полжизни. И это очень опасная легкость, потому что я знаю, что бывает дальше. Не сказать, что мне этого не хочется — она красивая, зараза, но ведь совсем девочка.

Из чистого любопытства решаю потревожить Александру, которая сидит в самом углу зала и что-то быстро пишет в толстом блокноте. Заглядываю ей за плечо — нет, не пишет. Рисует — быстрыми и уверенными движениями, вся в этом занятии, словно нет вокруг шума и людей. А рисует она фактурную девчонку гримера, которая как из иллюстрации русских сказок — голубые глаза, румянец и русая коса до пояса.

— Есть то-то, что ты не умеешь? — спрашиваю я, появляясь в поле Сашиной видимости.

— Бесшумно подходить, — девушка поднимает голову.

— Я мог и не стараться, ты вся в себе, — не дожидаясь приглашения, я сажусь с ней рядом на узкий диванчик, — можно?

— Конечно, — девушка протягивает мне альбом.

Я перелистываю страницы и удивляюсь, какие там теплые рисунки — уютные, домашние. Вроде, ничего особенного, но атмосферно. Особенно лампа с тканевым абажуром и кисточками — у родителей была такая, когда я еще в школе учился — стояла, на отцовском столе. А в этом я бы жил — терраса, увитая виноградом, закатное солнце на досках пола, круглый стол со скатертью, свисающей почти до пола, плетеные кресла вокруг, две чайных чашки, от которых поднимается пар. Переворачиваю еще одну страницу и смотрю на себя.

— Вам нравится? — тихо и недоверчиво спрашивает она.

— Очень, — это правда, потому что она умудрилась поймать момент или поймать меня — настоящего. Таким я себя вижу по утрам в зеркале или с очень близкими друзьями — не музыкантом, не начальником, а человеком.