Осколки - Александра Эльданова

У Топольского сегодня слишком хорошее настроение. Он весь вечер шутит и сыплет комплиментами. Познал дзен? Впрочем, неважно. У меня впереди нескучный вечер, однако самой скользкой темы мы еще не касались.

— У тебя обувь удобная? — спросил он, когда мы вышли на улицу.

— В смысле?

— Погода хорошая, прогуляемся?

— Почему нет? — я положила руку на его согнутый локоть. Очень хотелось, почему-то, постоянно касаться Сергея. Странное для меня желание.

— Ты про меня знаешь почти все, а я про тебя? — спросила я, когда мы вышли к набережной.

— Что тебе рассказать? Как в школе окна бил или как диплом защищал?

— А ты бил стекла? Ты ведь положительный?

— Это я сейчас положительный, перебесился вовремя. Соскучишься ещё со мной.

— С чего ты взял? Может я как раз хочу спокойствия и размерности?

— Спокойствия и размерности с музыкантом? — он улыбнулся.

— Ты ведь перебесился? — поддела я.

— Туше́[7]. Но концерты и туры никуда не делись. А ещё я работаю запоями. Но это такая рутина, что ты рискуешь заскучать.

— Да, я помню, что ты трудоголик. Только пока этого не увидела.

— Я запойный трудоголик — если чем-то загорается, то жить буду на студии. Раньше не умел отдыхать вообще, только в последние несколько лет научился паузы брать.

— Можно вопрос?

— Конечно.

— Я тоже "загорелась"?

Топольский улыбнулся.

— А с тобой опасно беседовать. Да, в каком-то смысле. Но паузы брать не получается, слишком они болезненные. Впрочем, я об этом уже говорил, повторяться не будем.

— Я бы очень хотела верить, что все так.

— С этим проблема? Я все ещё абсолютно ненадежен в твоих глазах?

— Не совсем. Безоговорочно я тебе пока не верю, прости, но ты уже не чужой, — честно ответила я.

— И это уже хорошо. Что от меня нужно, чтоб ты стала верить безоговорочно?

— Время и терпение.

— Второго у меня в достатке. А время… надолго не затягивай, а то я совсем состарюсь — ты что-то решишь, а мне уже не надо, я ищу свою вставную челюсть.

Тут я наконец поняла. Ему хорошо, он перестал ждать от меня подвоха, расслабился. И сразу стал значительно ближе.

— Не хочу, чтоб вечер кончался, — вдруг сказал Сергей, — и отпускать тебя не хочу.

Я тоже не хочу. И даже если ничего не случится дальше сегодня…

— Может, пригласить тебя на чашку чая? — я склонила голову, стараясь не показать, как напряженно я слежу за его реакцией.

— У меня очень сложные отношения с чаем в твоем доме. Думаешь, в этот раз будет иначе?

— Ты же не ищешь легких путей.

— Тогда нужно поворачивать назад к машине.

Уже на полпути к Луговому я вдруг поняла, что главный вопрос вечера так и не был задан.

— Мне вот интересно, ты за весь вечер не спросил, что я решила.

— А надо было? — наигранно удивился Сергей.

— Хотя бы из вежливости? — я с трудом отвела глаза от его рук, лежащих на руле. Почему-то именно именно руки, с длинными нервными пальцами вызывали во мне смущение и завораживали плавностью движений.

— Если бы ты решила, что тебе ничего не нужно, то вряд ли бы согласилась на свидание. Однако, я везу тебя домой. На чай, — на последнем слове он улыбнулся.

— Я настолько предсказуема?

— Нет, скорее, бесхитростная. Это подкупает.

— Я боялась, что ты остынешь за неделю, — призналась я.

Свет фар выхватил указатель на повороте в Луговое и у меня в груди проснулся неприятный холодок. Хочется и колется это называется.

— Всё-таки плохого вы обо мне мнения, госпожа Лишина. Так, а почему ваша охрана меня не тормозит больше? — удивился Сергей.

— Я попросила твою машину внести в список тех, кого пропускают.

— Я польщён. Нет, правда. Я понимаю, что для тебя каждый шаг немножко сложнее, чем для других. Я прав?

— Прав. А ещё я застряла на уровне подростковых отношений. Делай на это скидку, пожалуйста?