Осколки - Александра Эльданова

Никто никогда не был так важен и нужен. Так, что ты прижимаешь ее к себе до боли в ребрах, пытаясь срастись в одно целое, поэтому что отпустить нельзя, невозможно.

— Люблю… — полувыдох, полустон.

Остатки мира рушатся. Нет больше ничего за пределами спальни. И тут ничего скоро не останется, потому что пожар и катастрофа. Потому что я уже ничего не контролирую. Даже себя.

* * *

Александра.

Разбудил меня звонок телефона.

— Мы ее нашли, — каким-то странным голосом сказал старший Ольшанский.

— Где? Я приеду, в глаза ей хочу посмотреть, — я постаралась закрыть за собой дверь спальни как можно тише.

— Не получится, Саш. Она вены вскрыла у себя дома. Соседи снизу позвонили в полицию, что их топит, участковый пришел, дверь вскрыли, а там труп в ванной и паспорт на столе. Мне как доложили, так я тебе и звоню.

— Она точно… сама?

— Предсмертная записка есть, точнее письмо, я тебе фото пришлю, если хочешь. Она там объяснила, почему все это начала.

Пять утра. Рассвет.

Я открыла окно кухни. Прохладный воздух немножко трезвил.

Пропищало уведомление. Странное чувство, я Наташу жалею, наверное, больше, чем боялась или ненавидела. Еще одна сломанная Димой жизнь.

— Ты всегда так рано встаешь? — я не услышала, как Сергей подошёл. От теплых рук на моих плечах стало спокойнее.

— Наташа с собой покончила, — выпалила я, — Мне только что дядя Игорь звонил.

Топольский встал рядом, вытянул из моей пачки сигарету, закурил и поморщился.

— Думаешь, это из-за тебя?

— Из-за меня тоже, — я протянула ему телефон с фотографий письма.

— Не смогла видеть твое счастье. Странная причина.

— Если она считала, что я во всем виновата, то не странная.

— Но ты ведь не виновата, он бы все равно сел.

Я усмехнулась и сказала:

— Я ведь тогда оправдывала его. Дима жертва обстоятельств, Диму заставили, Дима мучается. А когда его увидела тогда, на первом заседании… поняла, что не смогу, если его отпустят. Это я ему наркоту подбросила, — каждое слово давалось тяжело, — Никто не знает, кроме Лешки, он мне помогал. Лампочки выкрутил в Димином подъезде, наркотики достал, я страшные деньги тогда отдала, но это мелочь была, в сравнении с остальным. И мы ночью, перед рассветом, поехали вскрывать опечатанную квартиру. Где тайник знала только я, Лешка бы не нашел где открывается. Потом нужно было только "вспомнить" про эту нишу в кухне. Собственно, никто не удивился, у меня же психика поломана, две попытки суицида, конечно я могла "забыть". Поэтому я так перепугалась, когда эти приветы из прошлого начались. Ему есть за что мне мстить, он точно знает, что тайник был пустой. Осуждаешь? — я подняла голову и посмотрела на него снизу-вверх.

— Нет. Ты сделала то, что посчитала нужным. Я представляю, как невыносимо было бы знать, что этот клоп остался на свободе.

— Почему клоп?

— Мелкий, противный, вонючий. Кто еще?

— Сережа…

Он понял.

— Все наладится. Я помогу. Я с тобой.

Месяц спустя.

Александра.

— Как дела у тебя? — спросил старший Ольшанский, когда я села за столик.

— Замечательно, — я не смогла сдержать улыбку, — но вы же меня не за этим пригласили? С Лешкой снова что-то?

— Как ни странно, нет, хотя егозит, зараза, пить снова начал, — дядя Игорь покачал головой, — может, женить его?

— А смысл? Была ведь у него Эля, не сложилось. Леша не дозрел, мне кажется. Придет время, сам женится.

— Когда он дозреет? Двадцать четыре года, здоровый лоб, я в его возрасте уже карьеру делал, а он все дурака валяет.

— Мне с ним поговорить?

— А поможет? Хотя он к тебе всегда прислушивается.

— Да, честно сказать, у меня такое чувство, будто Лешка на меня обиделся, — поделилась я, — не знаю, за что.

Ольшанский опустил глаза и, немного помолчав, сказал: