Выкупи меня - Яся Белая (2022)

Он рассматривает меня с лёгкой улыбкой. Как диковинную зверюшку. Я забавляю его.

Меня раздирает изнутри — страх, ненависть, бессилие.

Я ничего не могу, полностью в его власти, завишу от его милости.

Аристарх Ресовский не прощает предателей. А я его предала. Хуже — размазала, унизила, поманила и бросила.

Он был убедителен… там… в номере отеля… я едва ли не отдалась ему. Целовал сладко, говорил красиво. Про медовый месяц на Багамах. Но забыл одно — я не продаюсь. Те, кто продал меня ему, — не хочу больше считать их своими родителями! — не спросили меня. Не узнали моего желания. Он предложил деньги, и меня продали. В двадцать первом веке! В правовом государстве! Отец извинился, мать сказала, что так будет лучше для всех. Для них. Не для меня. Мне не оставили выбора. Я постаралась взять его сама. И потеряла окончательно.

Ресовский пугает меня до икоты — закрытый, холодный, циничный. У него слишком много денег, чтобы считаться с другими. Он может купить всё. Он может сделать, что угодно и ему ничего за это не будет. Он вхож в любое министерство и даже, говорят, к самому президенту.

Но там, в его мире, — тепло, светло, есть вода. А я слишком слаба. Я оказываюсь не готова к таким испытаниям. Мне всего двадцать, я не хочу сгинуть в каком-нибудь борделе или в лапах извращенца.

Сердце колотится в горле. Мысли путаются. Гордость ещё сопротивляется. Но я давлю её.

— Забери меня отсюда, — хриплю, не узнавая свой голос.

Ресовский хмыкает:

— Чтобы ты опять сбежала?

Засовывает руки в карманы, перекатывается с пятки на носок. Высокий, сильный, довольный жизнью хищник. Сейчас ему охота поиграть с глупой мышкой. Но мышка слишком устала и измучена, она готова прыгнуть в пасть монстру добровольно.

Сжимаю прутья клетки до побелевших пальцев.

— Я больше не убегу. Ты знаешь. Вадима больше нет. Никто не поможет.

Рублю слова, как робот. Глотаю слёзы. Часто моргаю.

Я действительно одна в целом мире. Любимого больше нет, а друзей у меня и не было — родители постарались. По жуткой иронии я могу рассчитывать только на этого человека. Нет, на чудовище, не знающее милосердия. На бессердечного циника.

— Похвально, — говорит Ресовский, добивая меня своим спокойствием, — но я не могу так просто тебя забрать. Ты — товар и принадлежишь сейчас другому человеку.

Сглатываю.

Понимаю, чего он хочет.

Чтобы я сломала себя. Сама. Окончательно. Сдалась. Чтобы умоляла.

И я падаю на колени, вцепливаюсь в решётку, как в спасательный круг, и молю:

— Выкупи меня.

Лучше он. От него я вытерплю всё. Он жесткий, но не извращенец. Вроде бы. Я не знаю. Но тогда в номере он был почти нежен со мной. Обещал взять меня ласково в мой первый раз.

Униженная я нравлюсь ему ещё больше.

Ресовский склоняет голову набок, ухмыляется, как сытый кот.

— Хорошо, — говорит он, а меня начинает трясти, потому что это согласие потянет за собой условия. И я не ошибаюсь. — Но ты станешь моей куклой, подстилкой, вещью. Я буду делать с тобой всё, что захочу и когда захочу.

Дерёт холодом по спине.

Всё ещё хуже.

Я сама загнала себя.

Дура.

Но сейчас у меня действительно нет выбора — я коченею, голодна и измучена. Не хочу заболеть. Болезнь — последнее, что мне нужно.

— Я согласна.

— Звучит, как музыка, — довольно отзывается Ресовский и бросает моим похитителям: — Подготовьте её! Торги начнутся через полчаса.

— Нет! — кричу я. — Аристарх, не делай этого!

Не хочу стоять на подиуме и чтобы на меня пялились сальными глазами похотливые самцы. Не хочу!

— А как иначе, Ника, — говорит он, будто вдалбливая прописную истину глупцу. — Чтобы я мог купить тебя, нужно тебя сначала выставить на продажу.

Вот так просто. Будто речь идёт о покупке акций или нового Порше.

Кричать и упрашивать бесполезно.

Он просто разворачивается и уходит.