Дочь по завещанию - Аниса Таниева

Усмехаюсь, рассматриваю её. Красивая, всё также. Даже больше, чуть округлилась, из девчонки стала девушкой. Белый цвет ей идет. Залипаю, как на нашей свадьбе.

Укладка, пушистые ресницы, губы, едва подведенные помадой. Красивая, однако. Этого у неё не отнять. И все ещё хрупкая, миниатюрная. Прикоснись и рассыплется.

Вместо того, чтобы устраивать разборки, любуюсь ею. Служба безопасности присылала отчеты с фотографиями, но я не заглядывал. Ничего подозрительного, никаких мужиков рядом.

Видимо, о ребенке эти дегенераты решили не докладывать. Не поклонник ведь, а другом указаний нет. А теперь на коленях Арины крутится малышка. Точно так же хлопает глазками, широко улыбается.

А моя жена приглаживает её волосики, словно пытаясь успокоить. Густую копну волос. С рыжим, блин, оттенком. Медным даже. Красивый, не отнять.

– Да, - Арина уверенно кивает, губы едва подрагивают. Считываю каждый момент. – Да, отниму доверенность.

– Вперед. Удобно с ребенком будет таскаться на заседания акционеров? Принимать решения, подписывать вывод дивидендов? Если ты решишь в это ввязываться, то я не слезу. Буду требовать того же, что требовал от себя.

– Легко.

Наслаждаюсь этой реакцией. Арина всегда любила кусаться. И спорить. Иногда у меня создавалось впечатление, что она делает это просто так. По фану, чтобы позлить и не уступать.

Так же было и с браком, когда я предложил эту схему. Упиралась, кусалась и требовала отпустить. Подумаешь, похитил и немного покатал по городу. Малость.

Но ведь согласилась в итоге. Самое оптимальное решение, пусть и лживое. Мне нужен был гарант, что Арина не станет продавать кому-то акции, не подставит. И честный, почти, обмен.

По рыночной стоимости она бы получила больше, чем от меня. Но её условия сделки устроили, не мои проблемы. А то, что условия нашего брака не было в завещании…

Я не виноват, что некоторые решили не разбираться в тонкостях закона.

Виноват, на самом деле. Но в своей неправоте признаваться не собираюсь. Это пустое, на самом деле. Каждый из нас принял своё решение, каждый где-то ошибся.

– И чему ты улыбаешься? – Арина хмурится, сводит темные бровки на переносице. – Что опять не так? Ещё скажи, что доверенность без права аннулирования.

– Да нет, с правом. Отзовешь доверенность, будешь решать всё сама.

– И в чем подвох?

– Никакого подвоха.

– Ратмир, я слишком хорошо тебя знаю. Что ещё ты от меня скрыл? Клянусь, если ты начнешь опять мне врать, то я… Буду принимать худшие решения в компании!

– Никакой лжи, красавица. Только суровая правда. Теперь ты сама не можешь со мной развестись?

Потому что акции – единственное, чем Арина может на меня влиять. У неё не получится, но пусть девчонка утешает себя этим. Успокаивает мечтами, что в мире есть хоть что-то, чем меня можно приструнить.

Но развестись не получится. Иначе акции автоматом перейдут мне, Арина потеряет последнюю защиту. Сейчас, когда она едва почувствовала власть, не упустит эту возможность.

– Раз мы всё решили, то где твои вещи? Я планирую вернуться домой сегодня.

– А где я давала согласие на переезд?

– Когда захотела участвовать в делах фирмы. Ты не можешь быть далеко. Я планирую проводить встречи с главным акционером часто. Очень и очень часто.

Пока Арина обдумывает сказанное, перевожу взгляд на её дочь. Дочь. Ну твою же… бабку. Хочется выругаться или потребовать ответов. Потому что о таком мы не договаривались.

Тряслась за своего Костика, каждый день за него напоминала. Ладно, я готов был. Договорились, обсудили этот вопрос. Просто печать в паспорте, будет видится с ним.

Но к ребенку я не был готов! Это совершенно не вписывалось в мои планы. Только теперь ничего не поделать. Не спрятать и не убрать. Особо ушлые журналисты засекли Арину с малой.

И надо выкручиваться.

Вспоминаю, как лучший друг огорошил новостью.