Присев на широкий подлокотник дивана, качает в руках Злату. Ей всего десять месяцев, но она уже понимает, из кого тут можно отжимать по полной программе нежности и рабской покорности. Дочь в спальном комплекте, активно сучит ручками и ножками и выдает набор требовательных звуков. Ведет свой, одной ей понятный диалог. Ник откликается. У меня четкое ощущение, что они понимают друг друга. Она на своей тарабарщине вещает, а папа ей отвечает.

Облокотившись на дверь, уношусь в воспоминания.

— Ну что, Лен, делаем?….Ну…скажи…давай? — жарко зацеловывает меня муж в бунгало на берегу океана.

Это наш второй семейный отдых. Пару лет не могли позволить себе решиться на деток, пока все относительно не вошло в колею. На нашей свадьбе были самые-самые близкие. За исключением родителей Шахова. Конечно, это было неприятно ему, но что сделаешь, они не восприняли наш брак серьезно. Да, так и сказали Нику.

Его друзья организовали нам такую отвязную свадебную вечеринку, что вспоминаем до сих пор с необыкновенным теплом и радостью. Именно там я поняла, что они не такие уж и плохие. Хотя по-прежнему не выношу, если кто-то из прошлых девиц оказывается рядом с Шаховым. Он это знает и старается меня не нервировать.

Приживались легко. Только без конца подкалывали и подшучивали над собой. А так норм. Все по плану. Я доучиваюсь, уже понимаю, чем хочу заниматься, муж одобряет. Сам же Шахов напряженно работает. Он реально золотая голова. Гений диагностики и аналитики по развитию. Отец несколько раз пытался привлечь его на сторону своего бизнеса, но Ник упорно раскручивает свою ветвь. Получается. И я горжусь им невероятно.

Он моя жизнь, мое вечное. Не устану повторять никогда. Люблю его до дрожи, до изнеможения. Умираю, когда не вижу и ярко горю, когда Ник рядом. И так будет всегда.

— Делаем…любимый…конечно, делаем…- дрожу под его руками.

Ник отшатывается и окатывает дерзким, пьяным взглядом. С глухим выдохом впивается в шею и целует. Ловлю его голову и подтягиваю к себе. Прихватываю губы и оттягиваю, как он любит. Стонет, и вместе с ним стону и кричу.

— Затрахаю…до потери пульса… — влажные звуки со звонкими чпоками разрывают тишину райской ночи. Только шелест мерно бьющихся волн аккомпанирует нашей любви. Врывается в меня мой мужчина, мой покоритель, мой царь. И я принимаю. И отдаю. — Бляяядь…Тащит от тебя…Леенааа, себя найти не могу, так потерялся в тебе….

Эта ночь была одной из лучших. Самой жаркой, самой желанной. Наши мокрые тела скользили и втирались так идеально, что казалось именно такого не было никогда. Полная спайка, сцепка, слепка.

— Так хорошо? — вытаскивает из меня член и просовывает пальцы. Нажимает на воспаленные точки и доводит до края. Кончаю настолько сильно и мощно, что ощущаю, как намокает под нами простынь. И снова входит в меня. — Ты такая горячая…Такая…горячая…Моя…В тебе…Всегда…

— Ник, — тихо зову его, нехотя возвращаясь из воспоминаний.

Он осторожно всем корпусом поворачивается. Чудная картина. Огромный парень на руках с крошечной дочерью. Никита поправляет Злате подвернувшуюся маечку и сажает ее повыше на руках. Бегло приглаживает взъерошенные кудрявые волосики и проходится по спинке. Короткий поцелуй в пухленькую щечку и тогда уже внимание обращено ко мне.

— Лен, ну шесть утра. Мы разбудили?

— Нет. Просто не спится.

— Я же специально встал, чтобы со Златуней побыть.

— Правда? — смеюсь я. — А, по-моему, кое-кто перелез в нам на кровать и разбудил тебя.

— Дочь, тебя рассекретили, — обращается к ней Ник. Злата, недоуменно уставившись, переваривает звуки, будто понимает, и потом разражается бурной «речью».