Забирай мое сердце - Хелен Кир

Натягиваю одежду на взбудораженное тело. Неспеша собираю сумку.

Я устал, даже думаю лениво. Нет, не от физического напряга. Просто опустошение заполняет мой мозг. Начинает что-то неясное напрягать, подзагоняюсь понемногу. Отчего? Да, наверное, как эта херня с Потаповой началась, так и плющит меня, но пока только раскачивает и почти безболезненно подворачивает, а все же досаждает . В небо хочу до зубовного скрежета, до судорог. На хрен завтра универ, поеду в аэроклуб. А вечером у Дэна подвиснем, тусу организуем покруче и расслабимся. Потрахаюсь, наконец, по-человечески.

С этими мыслями запираю раздевалку, сдаю пластик и иду на выход. На улице вдыхаю свежий воздух, запрокидывая голову вверх. Хорошо! Передернув ремень сумки на плече, шагаю вниз по ступенькам, ищу в кармане штанов ключ от машины. На скамейке, в небольшом скверике, вижу скрюченную фигурку. Это что за…? Девушка сидит, опустив руки на колени, и свесив неудобно на них голову. Будто ей в один момент стало плохо. Подхожу ближе. Да это же Романова! Ускоряю шаг. Скребет смутная тревога.

— Лен! Лена! — присаживаюсь перед ней и поднимаю спадающие волосы.

Она с трудом отрывается, смотрит мутным взглядом и почти заваливается на меня. Да что с ней? Сажусь рядом и медленно распрямляю девушку. Делать нечего, приходится обнять и прижать к себе, чтобы не навернулась и не разбила лицо об асфальт. Беспрекословно прижимается к моему плечу и тяжело дышит.

— Что с тобой? — поворачиваюсь к ней ближе.

Романова запрокинула голову, и я четко вижу бледные губы, которые находятся от моих совсем рядом. Отодвигаю свое лицо дальше от нее, не хочу, чтобы ткнулась ненароком.

— Романова! — продолжаю звать — Да что случилось? Лена!

— Ник. — еле слышно шелестит — У меня голова закружилась. Так сильно шатает, что идти не могу.

— Только голова?

— Да. — шепчет она и сильнее наваливается на меня. — Такое бывает. Перенапряглась сегодня. Сейчас пройдет.

— Где? В бассейне?

— Да. — еле ворочает языком. — Ты не очень доволен, что я пришла к вам. А мне очень хочется в вашу команду. — бормочет она. — Правда. Я и старалась плавать. Я сильная, Ник и упорная. Фрифлай моя мечта. А ты злишься…Вот…Я еще и не ела весь день. Вот и…Но такое первый раз! Это правда…Я смогу…завтра…

— Сиди уже! Не разговаривай! Ненормальная. — раздраженно осекаю ее.

Хоть и грублю, но сейчас царапает за ребрами. Неясное подобие вины катит по телу еле заметной зыбью. Это ново для меня. Да почему по отношению к ней-то, этой мелкой щепке? Именно к ней, не понимаю! Я и вижу ее только в четвертый раз. Ладно, разберусь потом. Вот Щепка она и есть. Мелкая, приставучая, оставляющая след заноза.

Лена не спорит. Зажухла, как мышка. Только дышит глубоко и расслаблено. Перехватываю ее крепче, чтоб не вывалилась. Романова прижимается и затихает. Странное тепло раскатывает по телу, чувствую, как от него начинают шевелиться мои волосы на затылке. Романовой, наверное, совсем плохо, если молчит и не огрызается. Ее голова покоится на моем плече, руки свисают между расставленных острых коленок, обтянутых узкими штанами.

И вот эти коленки трогают меня, блядь, до глубины души. Хрупкие, детские, какие-то, хватающие за жилы внутри меня. Не отрываясь, сканирую их и не вкуриваю, какого хрена меня это зрелище треморит. Щемит внутри струна, звенит тонко и беспокойно. Что со мной? Хотел бы знать. Немного сдвигаю ее голову и заглядываю в лицо. Спит. Она спит.

Этот факт вызывает улыбку. Странно. Сейчас я ощущаю себя человеком в прямом смысле этого слова. С обычными чувствами, которые топят мой лед и обнажают живое, пульсирующее сердце. Необычно, чуждо, пугающе, непривычно, но так…волнующе, что ли.