Забирай мое сердце - Хелен Кир

А я уже давно дышу с трудом. С дрожью сдерживаю рвущиеся рыдания, смыкаю челюсти плотнее, чтобы не вырвалось. Крепко жмурю веки, а влага все равно проливается горячими ручейками. Старательно гоню от себя воспоминание о том случае, оставляю только его признание. Не отвечаю ничего, просто крепче обнимаю.

— Ты говоришь, что дикарь. А как мне реагировать, когда на тебя другие посягают? М? Ты видишь, как на тебя смотрят? В клубе, в вузе, да везде! У этих тварей слюни по полу волочатся! Запомни, детка, я защищаю свое! И да…собственник, потому что мне принадлежишь. Была бы воля, привязал бы к себе и не отпускал. Моя! Ты всегда моя! Смирись! — вот так всегда, следом вылетает суровое приказание.

Но сейчас смиряюсь!

— Ник! — незаметно утерев слезы, встречаю его взгляд — Извини за выходку. Это…ревность. — щеки вспыхивают румянцем — И я тебя тоже люблю. Очень-очень! Сильно-пресильно! И пусть что такой. Мне нравится. — утыкаюсь снова ему в шею.

— Ну наконец-то, думал не скажешь. — облегченный вдох в волосы.

— А ты не зли! — черт меня за язык дергает.

— Да твою ж…Что за изжога мне досталась!

— За твою разгульную жизнь! Плати! — заткните меня кто-нибудь!

— Романова! Не начинай! — гремит Шахов. — С тобой невозможно серьезно!

— Ник, прости, — иду на попятную. — Несет. Я иногда тоже дурею.

— Я тебе в следующий раз в любви признаюсь, когда кляпом рот заткну, чтоб ядом не поливала.

— Угу. Я согласна. Люблю. — тянусь поцеловать. — Спокойной, товарищ Шахов! Разрешите отойти ко сну?

— Надрать бы сейчас тебе! Спокойной!

Прижимаюсь к несносному Нику. Оплетаю его со всех сторон. Блаженно зеваю и засыпаю. Мой.

Мой Шахов и больше ничей.

А я его!

39

Когда у тебя в жизни все идет хорошо, то обязательно через какое-то время наступит адовый пиздец. Проверено не единожды.

Но пока…Все зашибись. Месяц безудержный, стремительный. Закумареный страстью неудержимого секса, новых ощущений, и последующих всех событий, обильно политых острыми эмоциями. Я на кайфе! На дичайшем расслабоне по всем фронтам. Постиг дзен, оседлал волну, покорил стихию, ну что там еще к этому присовокупить можно, хз. Я просто переживаю самый мировецкий период в моей жизни. Вроде так.

При этом моя Щепка не дает расслабиться до конца, чтобы раствориться и осадка не оставить. Держит в едва ощутимом напряге. Хоть и понимаю, что не денется никуда. Вроде знаю, что в руках у меня, что нравлюсь, что вызываю дрожь на ее шелковой коже, но в закоулках души есть опасения. Какие…черт их знает. Даже себе не могу объяснить. Даже себе.

Она дает мне абсолют альфы и омеги. Миропонимание изменилось. Оглядываясь назад, вкуриваю, что все — тлен. Бессмысленная ебля перестала вести за собой и занимать мысли. Все было от скуки, наверное. Владел всеми атрибутами славной мажорной жизни: тачки, развлекухи, абсолютный доступ во все сферы, короче оставалось одно, чтобы не приелось веселиться дальше — ловить вершины в постели. Мало было одной, пёр двоих. Нравилось. Таскало так, что сам себя не помнил. Преследовал исключительно свое удовольствие. На тех, кого трахал, было положить.

Моя Романова жжет так, что сил не остается. Да ладно, остается — правда только доползти до кровати. Выжимает так, что ноги заплетаются, но я никогда не признаюсь, еще чего не хватало. Как она там меня называет — воин Маори, ну так вот они без устали, если что. Ненасытная стала, как и я. Учится легко и быстро. Сама такие штучки начала придумывать, что удивляюсь порой. Жадная, вечно безбашенная до наших вывертов. Бомбит от ее тела, от ее самой так выворачивает, что жутко становится. Подсел, пиздеееец! Не могу допустить, чтобы о ком-то другом думала. Подпаливает череп от таких мыслей, но об этом тоже молчу.

— Ник, я пройдусь до кафе? Тебе что взять? — поднимается Лена с лежака.

— Загорай, я сам. — быстро подрываюсь.