Запретное знание. Прыжок в мечту - Дональдсон Стивен Ридер (2002)

Морн замерла. Услышав свою дилемму так неприкрыто, ее мозг отказался работать. Он закон. Он никогда не отдает свою добычу другим. Так что не имеет значения, стоит ли вам верить одному из нас. Но, поскольку Вектор улыбался ей и она не могла позволить себе роскоши сидеть и не реагировать, она заставила себя спросить:

– Это предположительно должно заставить меня почувствовать себя лучше?

– Должно, – коротко ответил он. – Это упрощает вашу ситуацию.

Ее ум совершенно отказывался помогать ей.

– Надеюсь, что вы правы, – сказала она, пытаясь думать, пытаясь воспользоваться своим незнанием. – Но мне бы больше помогло, если бы я понимала больше. Почему?.. Почему вы так преданы ему? Почему он единственная моя проблема? Все вы – нелегалы, вы сами это сказали. Я не знаю, почему вы занимаетесь этим, но вы хотите как можно дальше уйти от закона. Вот в чем дело. – Единственный пират, которого она знала лично, мог совершить самый неблаговидный поступок, лишь бы быть уверенным, что никто не имеет над ним власти. – Вам не нужны правила, вам нужны возможности. Тогда почему он – закон? Почему вы позволяете ему это? Почему то, чего хочет он, главнее того, что хотят все остальные?

Вектор Шахид, видимо, посчитал это хорошим вопросом. Его глаза еще ярче засверкали голубизной, когда он принялся отвечать:

– Потому что он никогда не проигрывает.

Затем он ухмыльнулся, словно человек своим тайным мыслям.

– Кроме того, является аксиомой, что никто не любит закон больше, чем мы, нелегалы. Это связь любовь-ненависть. Чем больше мы ненавидим ПОДК, тем больше любим Ника Саккорсо.

Морн удивленно заморгала.

– В ваших словах я не вижу смысла.

Вектор добродушно пожал плечами.

Прошло какое-то время, прежде чем она сообразила, как ловко он ушел от первой части вопроса.

Пока она пыталась собрать разбегающиеся мысли, интерком на камбузе запищал. Тот же самый нейтральный голос, который она слышала раньше, сказал:

– Морн Хайланд, на мостик.

И через мгновение Васацк добавила:

– Срочно.

Морн не пошевелилась. Она снова окаменела; захваченная врасплох, утонувшая в волне испуга.

Неловкость Вектора казалась постоянной. Его движения, похоже, вызывали такое сопротивление суставов, что Морн, когда он встал с кресла и подошел к интеркому, ожидала, что он застонет. Тем не менее его лицо оставалось спокойным, будто морская вода в штиль; любое беспокойство, какое он испытывал, пряталось внутри.

Нажав на клавишу интеркома, он ответил:

– Она со мной. Я пригляжу, чтобы она не заблудилась. – И отключился.

Морн он объяснил:

– Это даст мне возможность появиться на мостике. Я хочу знать, что происходит.

Она едва слышала его. Нет, уговаривала она себя, не поддавайся панике, во всяком случае, не сейчас. Любой риск, которого она испугается, может погубить ее; она может надеяться выжить, если будет отважно бороться с любой опасностью. Сейчас ни в коем случае нельзя паниковать.

Тем не менее, она внезапно ощутила страх, пронизавший ее до мозга костей. Управление шизо-имплантатом находилось в ее каюте; у нее не оставалось никакой защиты. Она чувствовала, как остатки ее воли медленно тают. Ее резервы истощились, словно у прохудившегося сосуда. Без своей черной коробочки она была всего лишь женщиной, которую насиловал и мучил Ангус, и ничего больше. Если Вектор оставил бы ее в одиночестве, она положила бы руки на стол и спрятала бы лицо в ладонях.

Но этого не произошло. Вместо этого он легко коснулся ее плеча, заставляя встать.

Она встала, словно он управлял ею.

– Пошли, – сказал он. – Не следует пропускать происходящее. Это может быть интересно. А бояться можно будет потом.

Его рука, лежащая на плече, вела ее по камбузу.