Запретное знание. Прыжок в мечту - Дональдсон Стивен Ридер (2002)

Но пока что ребенок был ее; он был единственным, что у нее осталось. Если она не будет защищать его, то он погибнет. Или его используют против нее. В любом случае, его жизнь и смерть будут не в ее руках. Но он был ее; будет он жить или умрет, ей решать. Если же она сама пустит все на самотек – если откажется от права сделать выбор самостоятельно – то просто может лечь и умереть.

Застигнутая врасплох и неожиданно оказавшаяся слабой, она давала ребенку единственную защиту, какую могла предоставить. Второй раз за день, на сей раз сознательно, она разрыдалась.

Это оказалось легче, чем ей думалось.

Она услышала новые смешки, но проигнорировала их. Ее не волновало, сколько людей смеялось над ней. Единственно, что ее волновало – это реакция Ника.

Он тоже проигнорировал смешки. Его рот продолжала кривить улыбка, но взгляд сделался недовольным. Внезапно его глаза стали загнанными и испуганными, словно он тоже стал беспомощным и это заставляло его нервничать.

– Я не имел в виду тебя. – Он едва мог говорить ровным тоном. – Я имел в виду информацию. Твой идентификационный жетон. Все эти доступы к секретным кодам. Именно это я собирался продать – это моя цена за спасение твоей жизни.

Внезапно он разозлился и едва не закричал:

– Я не буду работать ни на Хаши Лебволя и ни на другого сраного лягавого, вроде тебя. Больше никогда. Ты – моя, и, клянусь адом!, ты докажешь это, отдав мне нечто, что я могу продать.

После этого его тон снова смягчился.

– Таким образом я смогу починить корабль.

В попытке перестать плакать, Морн подняла руку ко рту и впилась в нее зубами. От плача она становилась некрасивой; она знала это. А она не могла позволить себе быть некрасивой перед Ником Саккорсо. Не сейчас; может быть, вообще никогда. Но все ее сердце было переполнено слезами.

Она была беременна. Вынашивала ребенка.

На мгновение ее печаль стала настолько невыносимой, что она не могла справиться с собой.

Затем она почувствовала на губах привкус крови и, подавив всхлип, восстановила самоконтроль.

– Только доставь нас туда, – сказала она плачущим тоном. – А я сделаю все, что от меня нужно.

Это обещание было самым сильным из всех, что она делала Нику.

И словно он не мог выдержать выражение ее лица, он отвернулся. Его кулаки сжимались и разжимались на коленях; он старался успокоиться.

Как только он смог снова излучать свое обычное небрежное отношение ко всему на свете, Ник обвел взглядом мостик и заметил:

– В следующий раз, когда всякое космическое дерьмо вроде вас захочет посмеяться над ней, попытайтесь вспомнить, что вы смеетесь и надо мной.

Линд явно вздрогнул. Женщина за пультом наведения, Мальда Вероне, наклонила голову, укрыв лицо гривой волос.

Напряженный и опасный, Ник осматривал своих людей, в то время как они застыли, словно окаменев. Затем он пошевелился. Включив интерком, сказал:

– Микка, ты мне нужна. Если сможешь найти свободное время.

Интерком не работал. Он перепутал клавиши.

Эта маленькая ошибка, казалось, полностью восстановила его душевное равновесие. Улыбка снова вернулась в его глаза.

– Морн, перестань хлюпать носом, – приказал он небрежно. – Ты мешаешь мне сосредоточиться.

И когда он хмыкнул, напряжение вокруг него разрядилось.

Морн почувствовала, что он смотрит на нее искоса, но не взглянула в его сторону.

Через минуту на мостике появилась Микка Васацк и заняла свое место. На ее ремне болтался передатчик и дополнительный спасательный ремень с магнитной застежкой на конце – оборудование на тот случай, если внутреннее m исчезнет.

Нахмурившись, она остановилась рядом с Морн. При виде опухших глаз Морн и ее заплаканного лица она спросила нейтральным тоном:

– Ну что, стало получше?

Морн стерла кровь с губ и кивнула.

– Это заметно, – заметила Микка.

Затем она подошла и остановилась с другой стороны от кресла Ника.