От кого хочет миллиардер - Мила Дали

Алла в ярко-оранжевом костюме выделяется на фоне буржуазной толпы. Налегает на изысканный десерт из вымоченных в ямайском роме абрикосов, груш и айвы, щедро политый карамелью. В обычной жизни таких яств подруга позволить не может.

Нахожу взглядом маму, вроде бы худую неприметную женщину в простом сером платье, но для меня самую любимую. Что-то она совсем потерялась, замерев в углу, осунулась.

Срываюсь к ней, однако Лейла молниеносно хватает меня за руку.

— Ты должна быть здесь, — цедит, едва сдерживая раздражение.

— Подойду на секунду к маме и вернусь.

Она поджимает губы.

— Угораздило же нас связаться с невеждами, — убирает свои скользкие пальцы, будто щупальца земноводного.

Прошагав огромный зал, останавливаюсь возле мамы и замечаю, что ее глаза раскраснелись от накативших слез.

— Что с тобой? Почему не кушаешь, не пьешь? — искренне переживаю за родную.

— Плохо мне тут, дочка, — жалобно посматривает на меня. — Еще недавно окна в этом доме мыла, а теперь вроде гостья только нежеланная. Господа привыкли отдыхать в роскоши и не сидеть за одним столом с такими, как я.

— Мам, перестань, ну? — обняв, стараюсь подбодрить ее. — Мероприятие и в мою честь.

Она лишь тяжело вздыхает.

— Так волновалась, пока собиралась в особняк, что даже ногти забыла накрасить, — отстранившись, украдкой показывает руки, которые трясутся. — Вон, какие страшные, стыдно доставать.

А у меня сердце сжимается в комок. Перехватываю ее сухие, мозолистые ладони и целую, целую.

— Ах, мамочка, если бы не твои руки я не выросла, не получила образование, профессию…

— Марика! — грохочет за спиной командирский бас Мансура Довлатовича. — Где Артур? Пора давать интервью!

— Сейчас позову.

Вынужденно отлучившись от мамы, прикидываю, куда Толгатов мог запропаститься. Поднимаюсь по лестнице из белого мрамора. Скорее всего, Артур завис у себя в кабинете за ноутбуком. Работа — вторая страсть Толгатова после меня.

Шагая по тихому коридору, вдруг слышу странные шорохи, доносящиеся из комнаты, где хранится бытовой инвентарь. Должно быть слуги, но я все равно решаю заглянуть.

Распахнув дверь, я вспыхиваю, кажется, от пяток до кончиков волос на голове и закрываю ее обратно. Застываю в страшном ступоре. До меня не сразу доходит смысл увиденного, я помешала…помешала Артуру и Карине изменять мне прямо на помолвке!

Когда первостепенный шок спадает, я, сомневаясь в собственном зрении, снова открываю дверь. К этому моменту Толгатов застегивает ширинку, а секретарша торопливо поправляет узкое платье на бедрах.

— Артур! — вскрикиваю я.

— Не ори, — хрипло предупреждает он.

Между тем Карина, еле скрывая ехидную улыбку, замирает возле Толгатова, на что Артур хватает ее за шею и грубовато выпихивает из комнаты. Мне остается только шагнуть в сторонку и проводить семенящую каблуками по полу девицу взглядом.

— Ты…ты! — вновь оборачиваюсь к Толгатову и не найдя слов, со всей силы обжигаю его наглое лицо пощечиной.

— Зачем ты лезешь, куда тебя не просят, Марика? — рычит он. — Твое любопытство портит наши отношения, а капризы стали раздражать.

Меня всю колотит, глаза застилает настоящая ярость.

— Капризы? То есть иметь Карину прямо во время нашего торжества для тебя норма? А сколько раз у вас было, пока я не знала? Какой же ты урод!

Замахиваюсь еще, но Толгатов перехватывает мою руку.

— Достаточно. Карина тебе и в подметки не годится. Она всего лишь резервуар для слива, потому что мне хочется гораздо чаще, чем ты позволяешь мне. А сейчас умывайся и спускайся к гостям.

Когда Артур величественно уходит, прикасаюсь к своим горячим щекам. Пальцы становятся влажными и на них видны частички туши. Я расплакалась, даже не заметив. Артур и Карина унизили меня, так что я не представляю, как изображать счастье на этом торжестве лицемерия.