От кого хочет миллиардер - Мила Дали

А я раздражен. Мне сейчас совсем не до правовых разбирательств.

— Будто сами не знаете. Если целенаправленно летели сюда, что аж маячки проблесковые включили, то, должно быть, и ориентировку видели. Что вам нужно?

Тот, ухмыльнувшись, протягивает мне ордер.

— Вчера вечером на вашей стройке случилось обрушение бетонной плиты на человека. Пострадавший находится в коме. По предварительным данным, причиной обрушения стал некачественный бетон. А вы были ответственный за все строительные материалы и курировали работу.

— Я, — нахмурившись, выдергиваю из его потных рук лист. — Почему я об этом узнаю только сейчас?

— Понятия не имею. На место происшествия нас вызвал Артур Мансурович Толгатов.

— А кто пострадал?

— Миньков. Знаете такого?

Разумеется. Отличный мужик, многим помогавший мне.

— Да.

— Дело еще предстоит раскрыть, а пока, — он, пропыхтев, нащупывает под пузом наручники и демонстративно достает их, — вы обвиняетесь в профессиональной халатности, повлекшей тяжкие телесные повреждения. Не исключено, что и смерть, если Миньков не очнется. Его так расплющило.

— Что за бред! Все материалы для строительства были качественными. Я лично проверял! — закипаю.

— А наша экспертиза показала, что в бетоне было слишком много песка. Тотальная экономия. Оттого не произошло должной связки между плитами. Прошу в машину для дальнейших выяснений в участке.

Мне на ум сразу же приходит ненавистный Толгатов. Этот урод подстроил ловушку и все организовал так, чтобы я узнал, когда уже станет поздно. И жертвой выбрал моего информатора Минькова.

— Я не могу сейчас, мне нужно ехать.

— Сопротивление?

Сорваться я готов, не раздумывая, только ко мне подходит Борн.

— Не усугубляй Орхан, делай, что велят. Сейчас главное обеспечить твою свободу.

— У меня жизнь рушится, брат! — проорав во всю глотку, до боли стискиваю челюсть.

Рафаэль от досады сплевывает на землю.

Все поворачивается против меня. Шагаю к патрульному автомобилю, но злость захлестывает чрезмерно, на мгновенье представив где-то внизу рожу Толгатова, со всей силы пинаю по колесу тачки.

— Порча государственного имущества, — возмущается за моей спиной сотрудник.

— Да пошел ты в жопу!

— Оскорбление должностного лица.

— Это я еще полюбовно выразился.

***

На следующий день.

В следственный изолятор меня помещать не стали.

Выделили отдельную конуру метров пяти квадратной площади. Коморка мрачная. Без окон. Одна стена полностью зарешечена. Сквозь нее мне виднеется остальная часть помещения, доступа я к ней не имею. Там на стене висит простенький телевизор. Рядом казенный стол и деревянный стул. Где обычно сидят сотрудники, контролирующие меня круглосуточно.

Время, кажется, близится к обеду, во всяком случае, я наблюдаю пересменку. Прежний сотрудник низкого звания выходит, на его месте появляется другой. Они все для меня на одно лицо.

— На подписку о невыезде или залог можете не рассчитывать, — сообщив, сотрудник приземляется на стул и достает из помятого пакета пластиковый контейнер. — Миньков этой ночью в больничке ласты склеил.

— Я не виноват.

— Разберемся! — пререкается тот, явно почуявший надо мной власть.

Когда еще выпадет такая возможность?

Вальяжно откинувшись на спинку, он открывает пластиковый контейнер. Через минуту все мрачное помещение окутывает вонью тушеной капусты.

Я, подперев спиной холодную стену, сижу на жесткой полке, прикрыв глаза. Вроде сейчас здесь нет посторонних шумов, но в голове снова и снова звучит голос Марики:

«А ты забудь меня. Не нужно нам было встречаться. Ошибка полнейшая. По сравнению с Артуром ты ноль. Ничтожество. Зеро! Иди к черту ты и все твои родственники. Хорошо, что я вовремя одумалась»