Признание этого мужчины - Джоди Малпас

— Да, могу, но теперь у меня есть это.

Он машет в сторону приборной панели и с довольной улыбкой заводит двигатель, который издает громкое рычание.

— Ты только послушай. — Джесси вздыхает, включает передачу и трогается с места.

Расслабившись, неохотно восхищаюсь утробным ревом «Астона», по-прежнему не отворачиваясь от Джесси, любуясь его потрясающим профилем.

— Итак, куда ты меня везешь? — спрашиваю я, доставая из сумки телефон.

— Я же сказал, к твоей матери.

Я драматично закатываю глаза. Я знаю, что он скорее сунет голову в кипяток, чем добровольно увидится с моей мамой.

— Ладно, — вздыхаю я, набирая номер Кейт.

— Отдай мне телефон. — Джесси протягивает ко мне руку, его пальцы сжимаются в пространстве между нами. — Никакого телефона.

— Мне нужно позвонить Кейт.

Мой телефон изъят и выключен.

— Я позвонил всем, кому нужно знать, что мы уезжаем, включая Кейт. Расслабься, леди.

Я не пытаюсь вернуть его обратно. Я не хочу.

***

— Ава, детка, проснись.

Я открываю глаза и потягиваюсь, мои руки касаются потолка. В замешательстве поднимаю глаза и вижу крышу автомобиля. Затем мой сонный взгляд обращается в сторону и сталкивается с лицом моего милого, помешанного на контроле мужчины. Он лучезарно улыбается.

— Где мы? — Я протираю глаза.

— В Корнуолле, — быстро отвечает он.

Проснувшийся мозг сразу же отмечает, что мне нужно пописать.

— Хватит уже, — огрызаюсь я. Я тоже могу рычать. — Мне нужно пописать.

Я ерзаю на сиденье и хватаюсь за ручку, чтобы выйти, наконец-то, бросая взгляд вокруг. Я знаю эти окрестности. Низкая стена, окружающая небольшое кладбище, маленькая хижина, через которую можно пройти, чтобы спуститься по извилистой тропинке к пляжу, и смесь песка и листьев, которые собираются в канаве. Все это мне знакомо. Слишком знакомо.

Я поворачиваюсь к нему.

— Ты не шутил! — Я смотрю снова, но ряд висящих гидрокостюмов в саду через дорогу только подтверждает мои опасения. — Ты сплавляешь меня маме?

В моем голосе звучит обида. Мне больно. Возможно, он тоже не может справиться со своей нелепой чрезмерной опекой и пришел к выводу, что мои родители, которые будут присматривать за мной на протяжении всей беременности, предотвратят его неминуемый сердечный приступ. Это также может спасти наш брак, потому что я предвижу месяцы контроля с его стороны и неповиновения с моей, то есть до тех пор, пока я не стану слишком толстой, для траха-возмездия. Я буду как кит. Огромная. Гигантская. Толстая, беременная и очень несексуальная. Мне хочется плакать.

Чувствую, как его рука скользит по моей шее и хватает меня за затылок, разворачивая лицом к нему.

— Не угрожай мне Корнуоллом.

Он ухмыляется. А я начинаю плакать, как глупая беременная женщина под влиянием гормонов. Сквозь беспричинные слезы вижу, как его ухмылка исчезает, и на ее месте появляется выражение тревоги.

— Детка, я шучу. Любому пришлось бы сначала одолеть меня, чтобы добраться до тебя. Ты это знаешь.

Он притягивает меня к себе на колени, и я утыкаюсь ему в шею, глупо всхлипывая. Я веду себя совершенно неразумно. Он никогда бы меня не бросил. Что со мной такое?

— Ава, посмотри на меня.

Я шмыгаю носом и неохотно поднимаю голову, показывая ему заплаканное лицо.

— Я стану такой толстой. Гигантской! Двойня, Джесси!

Самонадеянность, испытанная мною в больнице, давно испарилась. На смену пришли мысли о том, что я буду мучить его кричащими младенцами и перепадами настроения. У меня вырастет живот с милю. Мне двадцать шесть. Я не хочу отвисшей кожи и растяжек. Мне больше никогда не носить кружев.

— Ты меня не… — я не могу даже думать об этом, не то, что произнести.

— Не захочу тебя, — заканчивает за меня Джесси. Он понимает.