Признание этого мужчины - Джоди Малпас

— Чутка хитрое. — Я понимаю его намек, и опускаюсь на него, он роняет бутылку и обхватывает мою задницу широкими ладонями.

— Никакого «чутка». — Одна из его рук оставляет мою задницу, но только на достаточное время, чтобы снова стянуть чашечки лифчика. Затем возвращается на место. — Что ты прячешь?

— Кое-что. — поддразниваю я, отодвигаясь в сторону, когда он пытается вытянуть шею, чтобы взглянуть. — Нет, — предупреждаю я, и он слегка фыркает, а затем откидывается на спинку дивана.

За спиной я отвинчиваю крышку с банки и вручаю ее моему богу, чьи любопытные глаза только что широко распахнулись от восторга при виде открывшегося перед ним зрелища.

— Контроль у меня, — ухмыляюсь я.

Его глаза расширяются еще больше, но на этот раз от возмущения.

— О, нет. Не в этом. Забудь об этом, ни за что, никогда. — Джесси пытается схватить банку, но я незаметным движением увожу ее у него из-под носа.

— Расслабься, — смеюсь я, толкая его обратно на диван.

Желание обнять его подавляет мою дразнящую жилку, когда я вижу, как по его лбу скользит озабоченная хмурая морщинка. Боже, я люблю этого мужчину. Эту закусанную нижнюю губу, когда он наблюдает, как моя рука медленно движется к банке, и мой палец исчезает в глубине липкой массы. Я в самом деле морщусь, когда палец с хлюпаньем выныривает обратно, от отвращения при виде огромной капли на указательном пальце.

— Не дразни меня этим, детка.

Глаза Джесси прикованы к моему пальцу с арахисовым маслом, и следуют за ним, когда я опускаю каплю и размазываю ее по соску. Ужасно холодно и противно, но выражение полного восторга, которое только что появилось на лице моего негодяя, является достаточным стимулом для того, чтобы стерпеть.

Его глаза скользят по моим.

— Упс, — ухмыляюсь я, когда его голова неторопливо движется вперед, медленно и небрежно, что абсурдно, потому что я знаю, он умирает от желания вылизать все дочиста, и не только потому, что хочет взять мою грудь в рот.

Счастливый гул заставляет меня хихикать и извиваться под его горячим языком.

— Святое гребаное дерьмо. — Он кружит языком по соску, устраивая совершенно невероятное зрелище, прежде чем откинуться назад и облизнуться. — Не думал, что может быть вкуснее. Еще.

Ухмыляясь, как идиотка, снова погружаю палец в арахисовое масло. Поднимаю палец вверх.

— Сэр, какую грудь вы предпочитаете, правую или левую?

С искаженным в раздумьях лицом Джесси переводит взгляд с одной груди на другую.

— У меня нет времени. Шлепните на обе.

Я смеюсь, но выполняю срочный приказ, и едва успеваю убрать палец с первой груди, рот Джесси снова оказывается на мне.

— Не выпрыгивай из боксеров, бог. — Утыкаюсь носом в его волосы, когда он атакует мою грудь и кусает за сосок. — Ай!

— Сарказм, леди.

— Вкусно?

— Я больше никогда не буду есть это по-другому, так что теперь тебе придется бросить работу, потому что мне нужно, чтобы ты была доступна для облизывания, когда мне заблагорассудится. — Его нос запачкан в масле, и я тут же наклоняюсь, чтобы облизать его. — Думал, ты ненавидишь арахисовое масло?

— Да, но я люблю твой нос. — Целую его в кончик и возвращаюсь на свое место. — Ты сделаешь кое-что для меня?

Выражение его лица значительно меняется. Он снова насторожен, но на этот раз я ничего не скрываю, только мольбу, которую он скоро услышит. Он немного расслабляется и гладит меня по бокам.

— Чего ты хочешь, детка?

— Хочу, чтобы ты сказал «да», прежде чем я спрошу, — требую тихо и очень неразумно, но мы уже обсуждали это раньше, и я ничего не добилась.

— Ты пыталась меня умаслить. — Уголки его губ приподнимаются, и я раздраженно морщусь, ставя банку рядом с нами.

— Дерьмовая шутка.

— Подними банку обратно, леди. — Он больше не улыбается. — Мы еще не закончили.

Закатываю глаза, снова макаю палец и размазываю по соску.

— Счастлив?